Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Итак, что это такое: вдруг чудесным образом возникли два куста? Это конечно же мотив из «Тристана и Изольды». Вкратце напомню вам историю Тристана и Изольды, знаменитых кельтских любовников, героев многочисленных западных романов, некоторые из которых я лет в тринадцать не смогла осилить от количества неприличностей на единицу сюжета, только, в отличие от Гвидо де Колумна, там психологизма было мало, зато подробно – кто с кем… Я была в ужасе и возмущении. Бурная эротическая история Тристана и Изольды, напоминаю, сводится к тому, что есть король Марк, его жена Изольда и его племянник Тристан, который овладел Изольдой, еще когда она была невестой дяди. И далее пошло-поехало. Вся эта история в европейской культуре подается под тем соусом, что Тристан и Изольда абсолютно правы, они любят друг друга и поэтому все должны быть на их стороне, а король Марк если он преследует своего племянника и жену за прелюбодеяние, то он козел. А если он не преследует, то он молодец, понимает, что люди друг друга любят. Подробности – по конкретным разным авторам разных веков. Особенно прекрасен последний из них, Жозеф Бедье, который в 1900 году написал сводный вариант этого сюжета. По сути, это вариант очередной, это вариант от Жозефа Бедье. Издания его книги великолепно иллюстрированы, у меня есть аж парочка – ради восхитительного оформления. Эта книга очень хорошо сейчас идет у молодежи, настроенной на то, что любовь – высшая ценность жизни. Но если вдуматься в суть этого сюжета, то ой. Когда я это читала в одиннадцать лет, это было ах, это был такой восторг. Потом я стала немножко постарше. Когда мне стукнуло тридцать четыре годика, я сказала много интересных выражений. И я от глубокого возмущения написала книжку художественную, где из «Тристана и Изольды» сделала гимн супружеской любви. Не спрашивайте, как мне это удалось, это не есть тема нашей лекции. И вот, когда я уже после всего этого вернулась к изучению «Петра и Февронии», то мне стало очень весело. Потому что я поняла, что вот это антиотношение к «Тристану и Изольде» – берем сюжет «Тристана и Изольды» и делаем из этого гимн супружеской любви – в русской литературе уже было. Мне сложно сказать, насколько на меня в этом смысле повлияла «Повесть о Петре и Февронии», потому что я в студенческие годы, как я уже сказала, ничего этого не понимала. Но вот такой очень любопытный момент.

Мы к этому еще вернемся в связи с «Анной Карениной»: русская культура не хочет и не может поэтизировать адюльтер. Русский человек берет «Тристана и Изольду», полюбившиеся мотивы оставляет, а остальное переделывает ровно на сто восемьдесят градусов.

Давайте смотреть предыдущие эпизоды. Ермолай-Еразм – человек начитанный в западноевропейских всевозможных замечательных историях, и в частности историях о том, как женится дворянин на крестьянке и она берет с него слово, что если ты вздумаешь меня прогнать (уже хорошо!), то ты позволишь мне забрать самое ценное в твоем замке или же отдашь мне (для колоритности сюжета) три самые ценные вещи. И, естественно, если это три самые ценные вещи, то когда дворянин вздумал прогнать свою жену-крестьянку, то она сначала забирает сундук с нарядами, потом сажает себе на плечи ребенка, а потом говорит мужу: ну, теперь ты полезай мне на плечи, моя самая тяжелая ноша. Если же жена менее требовательна, то она говорит, что заберет самое ценное, и уносит мужа на закорках или же увозит его, опоив, – разные есть версии этого сюжета. Алкогольная версия прекрасна: муж ее гонит, она его поит допьяна, он приходит в себя сравнительно неподалеку от замка на телеге, телега куда-то едет… Он: куда это мы едем? Она: ты же мне сказал, что я заберу самое ценное для меня, вот я тебя и забрала. Прелесть! Так что второй вариант посимпатичнее, первый вариант попрагматичнее.

Из всего из этого что у нас делает Ермолай-Еразм? Он опять же делает развернутое на сто восемьдесят градусов. Когда неприязнь бояр и боярских жен к Февронии достигает пика, они требуют, чтобы муж изгнал ее.

Блаженный же князь Петр не захотел нарушить Божиих заповедей ради царствования в жизни этой, он по Божьим заповедям жил, соблюдая их, как богогласный Матфей в своем благовествовании вещает. Ведь сказано, что, если кто прогонит жену свою, не обвиненную в прелюбодеянии, и женится на другой, тот сам прелюбодействует. Сей же блаженный князь по евангелию поступил: достояние свое к навозу приравнял, чтобы заповеди Божьей не нарушить.

Однозначный пример того, как духовные ценности полностью превалируют над мирскими. На то это, собственно, и житие.