Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

В ряде стихотворений Соловьёв изображает образы античной мифологии – Прометея, Пигмалиона, Персея, Орфея и Афродиту, которые, символизируя собой Богочеловечество, являются участниками спасения и преображения мира. С помощью образа Афродиты, перекликающегося с образом Софии, он показывает, как вечная женственность («Das Ewig-Weibliche»), истинная красота побеждает мир своим примиряющим и всеобъединяющим светом:

В свете немеркнущем новой богини
Небо слилося с пучиною вод.

(«Das Ewie-Weibliche». 1898)

Стихотворение «А.А. Фету» (1897) входит в группу стихотворений B.C. Соловьёва, посвящённых близким ему поэтам, и носит подзаголовок «Посвящение книги о русских поэтах». Он собирался написать книгу о русской поэзии, думая назвать её «Серебряный век русской лирики». Частями этой так и не написанной книги являются статьи, посвящённые Ф.И. Тютчеву, А.К. Толстому, А.А Фету, А.Н. Майкову и Я.П. Полонскому, которые следовали традиции главного представителя золотого века русской поэзии – А.С. Пушкина. Началом русской лирики Соловьёв считает элегию В.А. Жуковского «Сельское кладбище» – вольный перевод элегии Т. Грея. В примечании к стихотворению «Родина русской поэзии» (1897) он указывает, что «Сельское кладбище» может считаться началом истинно-человеческой поэзии в России после условного риторического творчества Державинской эпохи. Третья строка произведения созвучна строке «И не погаснет то, что раз в душе зажглось» из стихотворения «Ночь на Рождество». По мысли поэта, светлая радость общения не прерывается со смертью, соединяя живых и умерших таинственным негаснущим лучом:

Все нити порваны, все отклики – молчанье.
Но скрытой радости в душе остался ключ,
И не погаснет в ней до вечного свиданья
Один таинственный и неизменный луч.

В предпоследней строфе стихотворения поэт разъясняет цель задуманной им книги:

И я хочу, средь царства заблуждений,
Войти с лучом в горнило вещих снов,
Чтоб отблеском бессмертных озарений
Вновь увенчать умолкнувших певцов.

(«A.A. Фету», 1897)

В «Отзыве на “Песни из уголка” (К.К. Случевскому)» (1898) Соловьёв противопоставляет возрастающее светлое поэтическое мастерство К.К. Случевского сокращению светлого времени суток после летнего солнцестояния. Назначение поэзии Случевского – возвещать наступление грядущего дня:

Твой день от солнцеповорота
Не убывал, а только рос.

Так пусть он блещет и зимою,

Когда ж блистать не станет вмочь,
Засветит вещею зарею, —
Зарёй во всю немую ночь.

В пейзажной лирике Соловьёв, так же как в других разделах своей лирики, использует символику природных явлений. Родственная человеку земля предстаёт как живое существо в своём литургическом сочетании с небесным сиянием:

В полуденных лучах такою негой жгучей
Сходила благодать сияющих небес,
И блеску тихому несли привет певучий
И вольная река, и многошумный лес.
И в явном таинстве вновь вижу сочетанье
Земной души со светом неземным,
И от огня любви житейское страданье
Уносится, как мимолетный дым.

(«Земля-владычица! К тебе чело склонил я…», 1886)

В свете дня и солнца поэт прозревает благую и светлую душу мира:

А душа природы с ласкою беззвучной
 В неподвижном блеске замерла над нами.

(«На поезде утром»)

B.C. Соловьёв создал большое число шуточных произведений, находящихся, главным образом, в его переписке. Некоторые стихотворения были созданы в контексте шуточных пьес. Шутливый стиль зачастую служит поэту для более сниженного характера изображения своих переживаний и убеждений. В шуточном стихотворении 1896 г., посвящённом его другу Л.М. Лопатину, «Неврон финляндский, страждущий невритом…» (курсив Соловьёва. – АД.) – он показывает свое несогласие с пониманием Л. М. Лопатиным человека как субстанции (независимого по природе существа).