Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Поэт изображает «реку времён». Этот образ, возможно, возник у него не только в связи с изречениями его любимого философа Гераклита о невозможности войти дважды в одну реку и о том, что всё течёт («панта рэй»). Река времён встречается в последнем неоконченном стихотворении Г.Р. Державина, которое, в свою очередь, навеяно исторической картой «Река времён» («Эмблематическое изображение всемирной истории»). «Река времён» воспринимается поэтами противоположным образом. Державинская река времён, выступая символом бренности всего существующего, «в своем стремленьи / Уносит все дела людей / И топит в пропасти забвенья / Народы, царства и царей». А Соловьёв, напротив, радостно вступает в эту реку как в поток, текущий в вечность:

И, с каждым годом подбавляя ходу,
Река времён несётся все быстрей,
И, чуя издали и море, и свободу,
Я говорю спокойно: панта рэй!

Соловьёв является автором ряда переводов и подражаний. В переводе-переложении из Ф. Петрарки «Хвалы и моления Пресвятой Деве» (1883) обращает на себя внимание ряд связанных со светом эпитетов, прилагаемых поэтом к Богоматери: «в солнце одетая», «ярко светящая», «бесконечности око лучистое», «светлая Дева», «облако светлое… ярко блестящее», облечённая «лучезарным покровом», «озарённая светом», «свет твой нетленный» (вместо варианта «огонь твой нетленный»). Многие из указанных эпитетов Соловьёв прилагает и к Софии.

Последнее стихотворение поэта «Вновь белые колокольчики» (8 июля 1900 г.) перекликается со стихотворением «Белые колокольчики», написанным годом ранее. Стихотворение строится вокруг образа-символа белых колокольчиков, растущих в парке усадьбы Пустынь ка и поразивших поэта своим «совершенно белым» цветом. Колокольчики предстают символом простоты, чистоты и кротости. Сближением образов белых колокольчиков и белых, воздушных ангелов поэт показывает близость и единство земли и неба. Хотя стихотворение проникнуто предчувствиями близкой смерти, завершающий аккорд поэзии Соловьёва соответствует жизнеутверждающему характеру его творчества. В новом мире добро и любовь торжествуют над злом, бессильным, не имеющим собственного бытия и несущим в себе причину своей гибели. Усиливая идею полного избавления мира от зла, в последнем варианте стиха поэт заменяет слово «пережитое» на «позабытое». С восходом непобедимого солнца любви начинается новая жизнь:

Зло позабытое
Тонет в крови, —
Всходит омытое
Солнце любви.

B.C. Соловьёв является главным предшественником русских поэтов-символистов. Критически относясь к первым малоудачным опытам В.Я. Брюсова и ряда других поэтов, он одобрил сборник поэзии К.Д. Бальмонта «Тишина» и первый сборник стихов Вяч. И. Иванова «Кормчие звёзды». Поэзия B.C. Соловьёва повлияла и на творчество поэтов и теоретиков символизма – А. Блока, А. Белого, Д.С. Мережковского.

Литература

Лосев А.Ф. Вл. Соловьёв и его время. М., 2000.

Мочулъский К.В. Гоголь. Соловьёв. Достоевский. М., 1995.

Саводник В.Ф. Поэзия Вл. С. Соловьёва. М., 1901.

Скобцова Е.Ю. Миросозерцание Владимира Соловьёва. Paris, 1929.

В. Соловьёв. Pro et contra. Т. 1–2. СПб., 2000.

Соловьёв С.М. Владимир Соловьёв. Жизнь и творческая эволюция. М… 1997.

Владимир Соловьёв и культура Серебряного века: Сб. статей. М., 2005.

Соловьёвский сборник. М., 2001.

А.Н. Апухтин (1840–1893)

Талантливый поэт и прозаик конца XIX в. Алексей Николаевич Апухтин родился в г. Волхове Орловской губернии в дворянской семье, принадлежавшей к старинному роду Опухтиных. Его отец – отставной майор, мать (тоже древнего дворянского происхождения) отличались образованностью и тонким вкусом. Именно с матерью Марией Андреевной связывает Алексея с детских лет нежнейшая дружба. «Ей <…> обязан я <…> порывами сердца высказывать свои ощущения», – напишет поэт уже в шестнадцатилетнем возрасте. Особая забота, которой мать окружила первенца, объясняется рано проявившимися поразительными способностями мальчика (поэтический дар, страсть к чтению, исключительная память) и в то же время физической слабостью, болезненностью. Атмосфера детства Алексея во многом напоминает условия, в которых прошло детство Илюши Обломова. Любовь к матери писатель пронесёт через всю жизнь как самое сокровенное чувство, её смерть в 1859 г. станет для него невосполнимой жизненной утратой:

О, возьми, обними, уврачуй, успокой
Моё сердце больное рукою родной,
О, скорей бы к тебе мне, как прежде, на грудь,
О, скорей бы мне там задремать и заснуть.

(«Когда был я ребенком…»)