Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх
И можете держать себя свободно,
Я разрешаю вам. Вы знаете, на днях
Я королём был избран всенародно,
Но это всё равно. Смущают мысль мою
Все эти почести, приветствия, поклоны…
Я день и ночь пишу законы
Для счастья подданных и очень устаю.

Отрывок из «Сумасшедшего» со временем, отделившись от основного текста, фольклоризовался и стал известной во многих вариантах новой балладой о гибели Оли и об опасностях любви («Всё васильки, васильки…»); она бытует до сих пор в городе и деревне, в том числе среди девочек-подростков.

Ряд сюжетных произведений Апухтина реалистическими разоблачительными деталями близок поэтике Н.А. Некрасова и некрасовской школы: стихотворения «Гаданье», «Старая цыганка» (оба – начало 1860-х), «В убогом рубище, недвижна и мертва…» С 1871? У отрывки из поэмы «Село Колотовка» (1864), несмотря на то что поэт декларативно отрицает эту поэзию, которая, по его словам, «служит только спросу минуты».

В противовес стихотворениям с более или менее развёрнутым сюжетом, напоминающим драматическую сценку или новеллу, есть у Апухтина элегии, в которых сюжетная ситуация логически разорвана, даётся отдельными намёками, импрессионистически, мотивы связаны только потоком воспоминаний: «Любовь» (1872), «В тёмную ночь, непроглядную…» (1875), «Бред» (1882) и др. Именно такая «бессвязность» в развитии лирической темы наиболее близка А. Блоку.

Нередко Апухтин в своём творчестве, как поэтическом, так и прозаическом, обращается к жанровым формам дневника: повесть «Дневник Павлика Дольского» (1895) и др., письма, записки (повесть в письмах «Архив графини Д.**» (1895), стихотворения «Письмо» (1886), «Ответ на письмо» (1896) и др., дружеского послания («А.С. Даргомыжскому» (начало 1860-х), «А.Н. Островскому» (1872), «Графу Л.Н. Толстому» (1877) и многие др.).

Как верно замечает В.В. Кожинов, «три основные стихии творчества Апухтина: прозаически-повестеовательная, декламационно-мелодраматическая и романсовая – слиты нерасторжимо». Лирического героя Апухтина сравнивают с классическим типом «лишнего» человека – это человек одинокий, жаждущий жизни и неудовлетворённый ею, кс нашедший твёрдой жизненной позиции, счастливой любви.

Алексей Николаевич Апухтин умирает от водянки в возрасте 53 лет, умирает тяжело, долго пребывая в неподвижности. Периодически приходя в себя, декламирует Пушкина. Творчество этого эстета, сибарита, «литературного Обломова», «писателя-дилетанта», «первого среди вторых» – и «поэта милостию Божией», «поэта любви», «последнего романтика», «последнего поэта пушкинской плеяды», как о нём отзывались при жизни и после смерти, ещё, пожалуй, по-настоящему не оценено и ждёт новых читателей и исследователей.

Но смерть не всё взяла. Средь этих урн и плит
Неизгладимый след минувших дней таится:
Все струны порвались, но звук ещё дрожит,
И жертвенник погас, но дым ещё струится

(«Будущему читателю», конец 1860-х гг.).

Литература

Чайковский М. А.Н. Апухтин. Биографический очерк // Сочинения А.Н. Апухтина. СПб., 1898. С. 4—20.

Кожинов В.В. Книга о русской лирической поэзии XIX в.: Развитие стиля и жанра М., 1978. С. 269–277.

Громов П.А. Блок, его предшественники и современники. М.; Л., 1966. С. 31–52.

К.М. Фофанов (1862–1911)

Размышляя о своеобразии личности и поэзии Константина Михайловича Фофанова, В.В. Розанов писал: «Стихи его, местами достигающие пушкинской красоты, стихи, которые никогда не умрут, пока жив русский язык и живёт русская восприимчивость к родному слову, – все, однако, суть продукт воображения о природе, а не ощущения природы, воображения о жизни и человеческих отношениях, а не отчётливого их переживания <…> Реальное просто для него отсутствовало. А «сны» его, золотые сны – были действительностью» (курсив В.В. Розанова. – Л.С.).

Поэзия Фофанова действительно являет собой прекрасный, но целиком вымышленный, иллюзорный художественный мир.

Поиск художественного идеала в эпоху угасания гражданской лирики вёл его от стихотворений, посвящённых народовольцам («Хоть грустно мне за них, но я горжуся ими…», «Отошедшим»), к строчкам, которые могли бы считаться образцами «искусства для искусства».

Образ мира в поэзии Фофанова двулик. Во-первых, это сумрачный, печальный мир реальной действительности, чаще всего проступающий в картинах города: