Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие

Сплав трагедии и комедии образует смешанный род, трагедокомедию, в качестве образца которой Феофан Прокопович называет «Амфитрион» Плавта. Симпатии автора «Владимира» к этой пьесе великого римского драматурга не случайны: она написана в жанре «средней аттической комедии», которую отличает занимательность интриги, динамичность действия, разворачивающегося в обстановке частного быта, близость к формам народного театра. Морализирование в комедиях Плавта, унаследованное комедиографом от своих греческих предшественников, взгляд на театр как на средство идеологического воспитания и пропаганды также могли импонировать Прокоповичу. Однако у Плавта нет стремления как можно сложнее, многограннее воплотить сущность характера человека. В разработке характера, в изображении внутреннего мира человека Феофан Прокопович не мог что-либо заимствовать у Плавта. Другое привлекало русского драматурга в творчестве Плавта: увлекательность комической интриги, смешные до буффонады положения, в которые попадают плавтовские герои, остроумие, подчас грубоватые шутки.

Самое начало комедии Плавта «Амфитрион» носит буффонный характер: настоящий раб Сосия встречает у дома своего хозяина мнимого раба Сосию-Меркурия, между ними завязывается острая перебранка, в которой очевидной становится трусость Сосия. Непритворный страх охватывает его душу, когда он видит хитроумного Меркурия в своём обличье, когда последний издевается над ним, бьёт его[223]. Страх, все более овладевающий рабом, втянутым в игру богов Юпитера и Меркурия, движет интригой сцены, а затем во многом и всей пьесой.

Начало второго явления первого действия «Владимира» основано на комическом эффекте, создаваемом страхом, что весьма напоминает сцену перебранки в «Амфитрионе» Плавта. Жеривол страшно испугался при появлении тени Ярополка. Эта трусость тем более комична, что жрец постоянно общается с «тёмными силами», ему «повинуются духи», от его чар «солнце менится, померкают зары. День во тму облачится» (156). Страх становится завязкой сцены, способствуя дальнейшему развитию действия, но страх при этом показан в его комической модификации.

Образы жрецов Пиара и Курояда ещё в большей степени напоминают Сосию из «Амфитриона». Трусливые, совершающие под страхом угроз и побоев святотатство по отношению к своим богам (второе явление пятого действия), они думают лишь о еде и о спасении своих жизней. Феофан Прокопович нарочито снижает образы жрецов, выставляя напоказ их трусость, глупость, грубость, обжорство, ставя их в комические, даже буффонадные ситуации. Так же как Плавту, Прокоповичу-драматургу снижение давало возможность добиться разнообразных и ярких комических эффектов. Черты художественного усвоения комического через Плавта чувствуются в трагедокомедии «Владимир». Ещё одной характерной для обоих художников чертой в разработке комического является их близость к народному театру, усвоение ими традиций народной комики.

В меньшей степени, на наш взгляд, сказалось в творчестве Феофана Прокоповича влияние комедий Теренция. В сопоставлении с Плавтом (а это сопоставление при прочтении того и другого античных комедиографов напрашивалось само собой) Теренций многое терял, т. к. Плавт более демократичен, более оригинален в художественном отношении. Смех не был подлинным и единственным героем пьес Теренция. В отличие от языка плавтовских комедий, язык пьес Теренция «приглажен и причёсан», драматург не решался шокировать элиту римского общества, для которой и писал, просторечием или тем более вульгарным словом. Теренций не любил буффонады, острокомедийных ситуаций; комическое в его пьесах ближе к юмору, а социальной остроты, намёков на современность в его произведениях нет. Обычная развязка комедий Теренция – счастливая свадьба, т. к. заблудившиеся герои по натуре своей благородны, чисты, склонны к добрым поступкам. Именно так обстоят дела в комедии Теренция «Братья»: совершив дурные поступки, братья в финале комедии исправляются. Комическое во «Владимире», таким образом, в большей степени испытало на себе влияние комедий Плавта, нежели Теренция.

Влияние античного театра на Феофана Прокоповича было многоплановым, а восприятие его шло в духе новой культуры, на уровне идей, образов, архитектоники, поэтики. Теоретик русского предклассицизма стоял у истоков нового понимания самих эстетических принципов усвоения чужой культуры, утверждая эти принципы не только чисто теоретически, декларативно, но и своей художественной практикой. О влиянии античных традиций на проблематику и поэтику «разговоров» Феофана Прокоповича подробно говорилось выше (см. с. 95–97).

* * *

Проблема влияния фольклора на литературу предклассицизма сложна и во многом ещё не изучена. Заслуживает внимания вопрос о литературной жизни фольклорных произведений: как пословицы, поговорки, загадки, песни, былины, народный театр вписывались в художественный контекст русской литературы конца XVII – начала XVIII вв., как фольклор «вписался» в литературный процесс Петровской эпохи.