Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие

Взаимовлияние драматургических и ораторских жанров – это отдельная тема при изучении литературы Петровской эпохи, предмет специального исследования. Однако наши наблюдения свидетельствуют, что как таковых «разговоров», диалогов в «словах» и «речах» Феофана Прокоповича практически нет, в отличие от проповедей Стефана Яворского, который и в этом шёл за западными католическими авторами[361]. Если Стефан Яворский пытался смешить своих слушателей, то Феофан Прокопович использовал сарказм, иронию, сатиру, но на поводу у слушателя не шёл. Даже в торжественных, благодарственных проповедях, что называется, сделанных «на случай», «мы не узнаём в Стефане Яворском, – пишет Ю. Ф. Самарин, – современника, принимающего живое участие в том, что вокруг него совершается»[362].

Действительно, сопоставление «слов» Феофана Прокоповича и Стефана Яворского по случаю победы русских войск под Полтавою свидетельствует, что Феофан Прокопович создаёт, по существу, новый жанр в ораторской прозе – батальную живопись, а Стефан Яворский высокопарно, скучно и длинно витийствует: Карл XII сравнивается у Яворского с Навуходоносором, с лютым зверем львом, рыкающим на Россию; зачем-то проповедник пытается обыграть месяц, в котором произошла битва, описывает некие знамения и т. д., и уже только в финале «речи» он славословит Петра[363]. Даже сами названия «слов» Яворского несут в себе старые традиции. Так, по случаю победы русских над шведами при взятии Шлиссельбурга в 1703 г. Стефан Яворский сочинил «слово», название которого состоит почти из ста слов: «Колесница торжественная, четырьмя животными движима, от Иезекииля пророка виденная на новый год от Р.Х. 1703, художествам проповедническим уготованная»[364]. Ю. Ф. Самарин подробно пересказывает с обильным цитированием эту «речь» Стефана Яворского, так же как и следующую «речь», созданную в 1704 г. и посвящённую взятию Дерпта и Нарзвы. И опять в названии и этой «речи» есть аллегоричная «колесница четырёхколёсная»[365].

Собственно о победах в этих «речах» или о силе духа, патриотизме русских солдат или о Петре сказано немного, и эти «речи» отличаются витиеватостью, напыщенностью. Нельзя не согласиться с Ю. Ф. Самариным, который ничего значительного в них не нашёл[366]. Он не отводит Стефану Яворскому места в одном ряду с Дмитрием Ростовским и Феофаном Прокоповичем[367], причём исследователь считает, что пороки проповедей Стефана Яворского относятся не только исключительно к нему, но к целой школе, из которой он вышел и которую потом возглавил[368]. Вывод Ю. Ф. Самарина является строгим, но, думается, справедливым. Учёная и искусственная проповедь XVII столетия, чуждая современной жизни, вместе со Стефаном Яворским и его учениками, последователями в первой трети XVIII в. прекратила своё существования, чему способствовала, прежде всего, деятельность Феофана-оратора.

* * *

Об одном из самых ярких «птенцов гнезда Петрова», А. Д. Меншикове, Феофан Прокопович не раз писал в разных «словах» и «речах».

«Слово похвальное в честь славных дел Александра Даниловича Меншикова» было произнесено в присутствии князя в Киеве 5 декабря 1709 г. и напечатано было в типографии Киево-Печерской лавры. В эпиграфе выражена главная идея «слова» – «восхвалим мужи славны» (I, 52). «Слову» предпослано предисловие, в котором проповедник нарочито опровергает идею, заложенную в эпиграфе: «Всякая добродетель чуждого похваления не требует, сама себе слава и похвала сущи: кольми паче преславные дела твоя, княже» (I, 53). Антитеза «слово – дело» и в предисловии, и в данной «речи» обыгрывается как одна из характерных черт поэтики Прокоповича-оратора. В духе Петра и его реформ молодой проповедник раз и навсегда уяснил примат дела над словом в политике Петра. Есть в предисловии и отзвук древнерусской традиции нарочитого принижения автора по отношению к объекту его изображения – формула самоуничижения: «Не требоваху украшатися словом моим», «что убо худое слово мое к толикой славе? капли поистинну к морю пространному» (I, 53).