Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие

«Речь» открывается риторическим вопросом и даже сомнением, можно ли по внешности человека, по его «образу» судить о его делах и характере? Феофан утверждает, что «сие недоумение ты нам ныне разрешаеши, превеликий и превожделенный гостю, княже» (I, 57). В личности Меншикова его прежде всего интересуют «многие великие дела»: «на поли ратном», «в советех царских», «в правлении воинском», «в случаях и нуждах отечества», «в помощи царю». Далее панегирический стиль «слова» подкреплён пышной, витиеватой метафорой: смотрящему на струи воды необходимо поискать источник, из которого изливаются потоки, «поищем источника всех толь славных его превосходительства добродетелей» (I, 60). Однако политически эта метафора была коварной: общеизвестно было, что родители Меншикова происходили из «подлого» сословия. Хитрый Феофан изворачивается, прибегая к новой метафоре: «Но что глаголю искати источника? о Ниле славной реце Египетстей глаголют, яко начало его неизвестно есть» (I, 60). В итоге, по Феофану, источником всех и вся в России является Пётр I и верность ему. «Сия есть семя, корень, источник, сия начало и глава есть всех его трудов и подвигов» (I, 60). Усматривается влияние античной риторики и традиции древнерусского стиля «плетение словес». Тема верности монарху и любви к нему, а значит, к отечеству – одна из основных в «слове». Отсюда проистекают верность царю и отечеству, а затем трудолюбие, храбрость, а от неверности – разорение, слабость, коварство. В «слове» хорошо видно, как вырабатываются основные черты поэтики ораторской прозы Феофана: метафоричность, умеренная, строго взвешенная витиеватость, исторические параллели, чувство политической сиюминутности, актуализация речи, неоднократное обращение к «слышателям».

Рассуждение о верности и любви светлейшего к монарху сменяется рассуждением о любви монарха к подданным. «Аще бо кого монархи любят, не в суе любят» (I, 62). Феофан вдаётся вновь в далёкие исторические параллели, характеризуя любовь монарха и советника: Иосиф у Фараона, Давид у Иоанна, Ванеас у Давида, Ефестион у Александра – «то ныне есть сей Александр у Петра» (I, 63). Феофан закладывает в «слове» основы института фаворитизма в России и, как всегда, это делает основательно: исторические параллели, примеры из античной и библейской истории (высокие образцы должны были у слушателей вызвать уважение и положительные эмоции).

Отметая упрёки в лести, подобострастии, Прокопович стремится идеологически обосновать этот институт, но при этом не забывает о психологической проработанности проблемы. Верность царю и отечеству доказывается далее конкретными со стороны Меншикова делами, подвигами, поступками; и вместе с тем Феофан вводит понятие искренности: не просто любовь, а искренняя любовь Меншикова ко всему российскому народу – вот высшая степень патриотизма. «Аще бо любить главу, любить всё тело: любить корень, любить ветви: любить основание, любить всё здание» (I, 63).

Из многочисленных «преславных дел» А. Д. Меншикова Феофан выделяет три его победы на поле брани и делает «слышателей» участниками этих битв, говоря:

– «Воззрим на поле Калишское» (I, 64). Рисуется батальная сцена, которая вслед за «Панегирикосом» открывает батальную словесную живопись в отечественной литературе. С полным знанием дела (вплоть до расстановки полков), с характеристикой географии битвы, Феофан описывает это сражение.

– «Пусти очи на Батурине» (I, 65). Здесь в меньшей степени характеризуется сама битва, а в большей степени из уст Феофана сыплются проклятия на голову изменника – Мазепу. Вновь обыгрывается оппозиция «верность – измена», усугубляемая коварством, отступничеством «изменника-супостата». Только верность и храбрость князя разрушили «гнездилище и прибежище всех сил противных» (I, 66).

– «Прейдем отсюду под Переволочну» (I, 66). Радость от «преславной победы Полтавской» трансформируется в радость от того, что сотворил светлейший князь под Переволочным: бежавших с полтавского поля битвы врагов Меншиков преследовал, избивал, уничтожал.

Верность Меншикова характеризуется у Феофана эпитетом «многоплодна» (I, 67).

Для Феофана-философа характерен мотив общественной пользы. «Тщание» должно быть полезным не только для себя, но и для общества: «глаголах о делех добру общему полезных» (I, 67) – помощь нуждающимся, заступничество и особенно помощь церкви («волнуемой святой церкви подает руку помощи» (I, 69). Обращаясь к Меншикову, оратор восклицает: «Вся твоя дела и деяния пекущагося о добре отечества нашего велика воистинну и славна суть, но единаго того меншая» (I, 68).

В 1709 г. Феофан Прокопович был уже префектом училищ киевских, поэтому в «слове» находим прошение оратора от имени всего «училищного собрания» о заступничестве, чтобы светлейший князь принял их под своё «защищение» (I, 70).