Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие

Достаточно откровенно, не скрывая распрей даже в царской семье, Феофан Прокопович описывает взросление и мужание Петра, его становление как государя (120–122). В его судьбе были происки родной сестры (царевны Софьи), восстание стрельцов и даже трагедия Петра-отца: «Сыновнее (како сказати сие, да как же и умолчать!) сыновнее на отца востание» (121). Оратор усматривает даже некоторую пользу в том, что случилась Северная война, позволившая России и её государю, несмотря ни на какие препятствия внешние и внутренние, окрепнуть и закалиться (123). Уважение к врагам перекликается с известной мыслью самого Петра о шведах как «учителях».

Впервые в русской общественной мысли именно в данном «слове» прозвучали новые титулы Петра – император и Великий (124).

Заканчивается «речь» Феофана рассуждением о мире и его плодах. Замечательно, что главным плодом он считает «умаление народных тяжестей», «плод мира есть общее и собственное всех изобилие», «плод мира есть всяких честных учений стяжание» (125).

Очевидно созвучие идей Феофана о мире с образом тишины в ломоносовских одах. Хотя и имеется большая и значительная литература о влиянии Феофана-оратора на М. В. Ломоносова-одописца, но всё же, на наш взгляд, детально тема «Феофан Прокопович и Ломоносов» ещё не разработана[447].

Проблемы войн справедливых и несправедливых, войны и мира, воинского долга поднимаются в «речах» многих ораторов переходного времени, например, у Симеона Полоцкого («Беседа о брани»), Кариона Истомина (орация «Егда же услышите брани и нестроения, – не убойтеся»), Гавриила Бужинского, Стефана Яворского, Феофилакта Лопатинского, Феофана Прокоповича[448].

«Слово о благодарованном мире» Феофилакта Лопатинского было произнесено 1 января 1722 г. в Успенской церкви Кремля, напечатано 1 марта того же года в Москве, описано и издано впервые после первопечатных текстов В. П. Гребенюком[449].

Темой мира и правды открывает оратор свою проповедь[450]. Истоки мира он видит в Полтавской битве, в Северной войне. Так же как и Феофан Прокопович, оратор указывает на трудности, внешние и внутренние неурядицы в ходе Северной войны, происки турок, англичан, мазепинскую измену[451].

Так же как и Феофан Прокопович, указывает на отсутствие в России регулярного войска, флота. Лопатинский так же, как это не раз делали Стефан Яворский, Гавриил Бужинский и Феофан Прокопович, обыгрывает этимологию имени Петра и тему «Пётр – архитектор, строитель». «Слово» Лопатинского наполнено многочисленными обращениями: «слушателии», «любопытнии», «злобобонные суеверцы», «суесловнии астрологи», «буесловнии язычистии волсви и жрецы»[452], у Феофана Прокоповича чаще всего встречается обращение к «слышателям»; причём и у того и у другого обращения были не только к сочувствующим, но и к враждебным слушателям. Лопатинский, как и Феофан Прокопович, восхваляет Петра, называя его императором и Великим[453]. Есть в слове Лопатинского и благодарение Богу, что «таковую победоносную войну, еюже оружие российское во всей вселенней прославилося, даровал таковым миром скончати», что «таковаго государя даровал нам»[454]. Здравицей «государству Российскому и Петру Великому» заканчивается «Слово о благодарованном мире» Феофилакта Лопатинского[455].

* * *

Особенность ораторской прозы Феофана Прокоповича заключается в том, что отправной точкой каждого «слова» или «речи» всегда являются (даже в произведениях религиозного свойства) политические события, к которым в то время относились не только жизнь общества, но и жизнь двора. Можно ввести понятие событийный раздражитель[456], действующий в равной степени не только на автора литературного произведения, но и на реципиента. Таким событийным раздражителем в «Речи к его величеству государю императору Петру Великому, говоренной именем святейщаго правителствующаго Синода у синодальных ворот, что в Китаи, при торжественном входе с победою от Дербента, декабря 18 дня 1722 года» явился восточный поход Петра (II, 99—101).

«18 июля 1722 года русские войска во главе с Петром отплыли из Астрахани к югу вдоль западного побережья Каспия. Их было 22 тысячи человек. По суше двинулись 9 тысяч кавалерии и вспомогательные казацкие и татарские отряды численностью в 50 тысяч человек. Высадившись в районе устья реки Терек, русские наголову разбили войска выступившего против них султана Махмуда, а затем без боя заняли город Дербент. Однако из-за того, что от бури пострадали суда с провиантом, пришлось поход приостановить. Пётр, основав крепость Святой крест, вернулся в Астрахань. Поход продолжался под командованием генерала А. Матюшкина. В декабре был занят город Решт. В июле 1723 года после четырёхдневного обстрела сдался Баку»[457].