Русская мышеловка

Я находилась в столовой «Шварцберга». Судя по плотной синеве за окном, я была без сознания не меньше часа. Значит, мое бесчувственное тело доставили сюда и бросили за ненадобностью. В помещении было жарко натоплено, поэтому я сбросила с себя чужую куртку и осталась в термобелье и босиком. Кто-то предусмотрительно снял с меня всю одежду.

Почти все лампы были погашены, и в длинном помещении царил полумрак. Я обернулась и обнаружила, что в столовой я не одна. Почти все постояльцы «Шварцберга» были здесь — сидели на полу, напуганные и молчаливые, напоминая сбившихся в кучу овец, спрятавшихся от грозы.

— Добрый вечер, — несколько невпопад приветствовал меня хозяин отеля. Альдо Гримальди сидел чуть в стороне от остальных. Рядом с ним скорчился на полу Леон. Подросток всхлипывал и размазывал по лицу слезы. Хоть бы кто сжалился и дал бедняге носовой платок!

Видимо, усвоенная за долгие годы владения отелем вежливость настолько плотно въелась в душу Альдо, что даже сейчас, в критических обстоятельствах, он не мог не поздороваться с гостем.

Но я не собиралась участвовать в этом фарсе — нам сейчас не до вежливости. Я поискала глазами наиболее вменяемого человека. Вот, синьора Фаринелли вполне подойдет. Оперная дива так же, как все, сидела на полу, но удивительным образом продолжала сохранять достоинство и царственную осанку. К певице я и обратилась с самым важным на данный момент вопросом:

— Сколько их?

Тильда Фаринелли ответила мне вместо матери:

— Вам лучше лечь. Вас принесли в очень плохом состоянии, вам нужен покой!

— Со мной все нормально, — отрезала я. — Так сколько их?

— Сядьте, прошу вас! — вступил в разговор хозяин. — Умоляю, не надо их раздражать! Они слушают все наши разговоры и постоянно за нами наблюдают.

Ого, не прошло и двух часов, как гости «Шварцберга» оказались в заложниках, а уже начали играть по правилам! Их воля сломлена, сопротивление подавлено. Надо же, как быстро амбалы этого добились! Вот что значит профессионалы!

— Их только двое, да? Это охранники русского?

Мой вопрос был адресован любому, кто осмелится на него ответить. Сильвана Фаринелли оказалась храбрее прочих и кивнула — правда, едва заметно.

Я окинула взглядом заложников. Кроме певицы с дочкой и хозяина с племянником, здесь были сестры Вострецовы и неразлучная троица арийцев. У одного было разбито лицо — видимо, пытался оказать сопротивление. Н-да, негусто. С такой армией много не повоюешь. Но я все-таки попробую.

Если вы откроете памятку «как вести себя, если вы стали жертвой теракта или вас захватили в заложники», то пунктом первым будет значиться «Не провоцировать». Не смотрите террористам в глаза — даже взгляд иногда может быть воспринят как агрессия. Не пытайтесь напасть на захватчиков и отобрать оружие, если не обладаете специальными навыками. И даже если обладаете — вот как я, к примеру, все равно не пытайтесь. В одиночку вам не справиться, а нападение может спровоцировать стрельбу, и тогда неизбежны жертвы среди заложников. Не оскорбляйте террористов, не осуждайте их религию или поступки — если не хотите стать мучеником за веру. Не разговаривайте с ними. Вы ничего не добьетесь, переговорами должны заниматься специально обученные люди. Не плачьте и не кричите, как бы больно и страшно вам ни было — вас могут убить только для того, чтобы вы наконец заткнулись.

В общем, все рекомендации подобного рода направлены на то, чтобы дать вам шанс уцелеть, остаться в живых. А свести все эти инструкции можно к одной фразе: сидите тихо и не мешайте профессионалам делать свою работу!

Но у нас есть одна проблема. Никто не придет нас спасать.

Доплер знает, что Анна Сольвейг Кристиансен была агентом Интерпола. Он догадывается, что в тот момент, когда его подручные вывели из строя подъемник, он словно бы дал сигнальную ракету в небо. Знает, что агенты Интерпола где-то близко, что они взяли его в кольцо, как волка, когда его во время охоты обкладывают красными флажками. А это значит, что у нас очень мало времени.

Думаю, мы располагаем приблизительно двенадцатью часами, что остаются от этой минуты до рассвета.

Конечно, Доплер — если он действительно так крут, как описывала Инга, — ни за что не станет загонять себя на вершину какой-то захолустной горы, в маленький отель, точно крыса в ловушку. Значит, у него должен быть вариант отхода. Такой тип обязательно отсюда выберется. Чего нельзя сказать о нас, постояльцах «Шварцберга», которым просто не повезло оказаться в одно время и в одном месте с крупным международным преступником.

Скорее всего, никого из нас не оставят в живых. Никому из сидящих в этой комнате не увидеть завтрашнего утра. Эти люди, скучившиеся на деревянном полу, того не знают, они надеются, что если будут хорошими и послушными, если будут выполнять все приказы преступников, то те уйдут и оставят их в покое. Не оставят.