Русская мышеловка

— Послушайте! — разозлилась я. — Нас здесь десять человек. Даже если будет штурм или Доплер прикажет нас всех перестрелять, есть шанс, что кто-то уцелеет. И этот «кто-то» потом сможет рассказать, что же здесь произошло. Вот для этого я и выдала вам секретную информацию Интерпола. Вы и так влипли, господа и дамы! Вам и так не удастся тихо отсидеться в уголке. Каждого из вас и так ждет пуля. А со мной у вас может появиться шанс на выживание. Только помогите мне. Одной мне не справиться.

Под моим пристальным взглядом заложники один за другим опускали глаза.

— Если никто из вас не готов рискнуть своей жизнью ради других, значит, мы погибнем все, — наконец жестко сказала я.

— Думаю, я попытаюсь вам помочь, — кивнула Сильвана Фаринелли. — Только не понимаю, какой помощи вы от меня ждете. Стрелять я не умею, бегать при моей комплекции тоже несподручно… Я умею только одно — петь.

— Значит, когда я подам сигнал, вы споете! — улыбнулась я. — Очень громко, пусть у них мозги из носа полезут.

Услышав это, Леон зашелся в истерическом хохоте. Подросток повалился на спину и дрыгал ногами. Дядя смотрел на него с некоторым испугом.

— И часто с ним такое? — осторожно спросила я. Мне не улыбалось иметь у себя в тылу такую бомбу замедленного действия, как этот ненормальный мальчишка. Конечно, Леона я не брошу, но лучше все-таки заранее знать, чего от него ожидать.

— Понятия не имею, — пробормотал Гримальди. — Моя дорогая сестра ни о чем подобном мне не писала.

Внезапное подозрение холодком пробежало по позвоночнику, и я спросила невинным тоном:

— Скажите, Леон давно живет с вами?

— Честно говоря, приехал за неделю до вас, — пожал плечами хозяин.

— И до этого вы его много лет не видели? — сообразила я.

— Последний раз я держал его на коленях пятилетним малышом, — ответил Альдо. — Я нечасто покидаю «Шварцберг», редко спускаюсь вниз и еще реже навещаю свою дорогую сестру.

— Понятно, — протянула я, внимательно разглядывая подростка. Мальчишка наконец успокоился и перестал хохотать. Теперь он старательно распутывал узлы на шнурках своих кроссовок. Да, голубчик, очень убедительно.

— Мама, зачем ты это сказала? — вдруг взвилась Тильда Фаринелли. — Ты что, действительно готова во все это ввязаться и рискнуть своей жизнью ради незнакомых людей?

Сильвана повела полными плечами, поправила прическу и невозмутимо ответила:

— Зачем же ради незнакомых. Ради самых близких.

— Кого ты имеешь в виду? — подозрительно спросила девица в черном, обводя глазами сидящих заложников.

— Прежде всего тебя, конечно, — улыбнулась певица. — Ты же знаешь, как я тебя люблю.

— А кого еще? — продолжала допытываться Тильда. — Ты сказала не «человека». Ты сказала «людей». Что ты имела в виду, мама?

Сильвана Фаринелли глубоко вздохнула — на это стоило посмотреть! — и тихо произнесла:

— Твоего отца.

— Нет у меня никакого отца, — фыркнула юная наркоманка, — он погиб на гоночной трассе в Монте-Карло!

— Марчелло не был твоим отцом, — потупила глаза оперная дива. — Он был просто моим вторым мужем. Вдобавок на десять лет меня моложе. Когда мы познакомились, тебе было уже три. Ему пришлось мириться с тем, что ты в моей жизни на первом месте.

— На втором, — злобно огрызнулась девица. — На первом, мамочка, у тебя всегда твоя обожаемая опера. А я где-то следом.

— Ты права, — царственно кивнула Фаринелли. — Опера — это то, что нас кормит. Благодаря ей ты окончила хорошую частную школу. Благодаря ей мы не ночуем под забором, а можем позволить себе останавливаться в лучших гостиницах мира.

— Как эта дыра, да? — показала зубки Тильда.

— В «Шварцберг» мы приехали не просто так, — призналась певица. — Я привезла тебя сюда для того, чтобы наконец познакомить с твоим настоящим отцом.

— Правда? Он здесь? — глаза юной наркоманки забегали по лицам сидящих. Чаще всего девушка поглядывала в сторону арийцев. — И кто же это?

— Здравствуй, девочка моя, — со слезами на глазах произнес Альдо Гримальди.

Я наблюдала за происходящим, сочувствовала Сильване, радовалась за Альдо, а какая-то часть моего мозга уже прикидывала, как можно использовать полученную новую информацию. Я готовилась выжить любой ценой, а в таком случае мало ли что может стать жизненно важным?

Хозяин отеля попытался обнять новообретенную дочку. Но девица в черном отстранилась от него и яростно прошипела:

— Значит, вот какую тайну ты столько лет скрывала от меня? Но почему, мама? Что в этом коротышке, — тут она смерила папу презрительным взглядом, — такого, что нужно было двадцать лет скрывать? Старый, толстый, лысый, да еще нищий вдобавок. Сидит на своей горе…

На месте Альдо любой бы потерял над собой контроль, но Гримальди меня поразил. Он спокойно усмехнулся и с полным самообладанием произнес:

— И вовсе не нищий, девочка. «Шварцберг» приносит неплохой доход. В банке у меня отложены сбережения на черный день. Так что за наше будущее можешь не волноваться.

Тильда только презрительно фыркнула и отодвинулась еще дальше.