Русская мышеловка

— И когда же был этот период расцвета? — без особого интереса спросила я. К порнофильмам я отношусь спокойно — могу под настроение посмотреть какой-нибудь «шедевр», но не чаще пары раз в год и исключительно в подходящей компании. В основном такое кино вызывает у меня приступы здорового смеха, и вообще принято считать — порно рассчитано прежде всего на мужчин, которые, как известно, «любят глазами». На женщин, дескать, сильнее влияют эротические романы. Не знаю, на меня почему-то не действуют. И вообще эта тема мне как-то не слишком близка. Здоровый секс — да, конечно, отличная штука, очень разнообразит жизнь. Но порно — нет, это не для меня.

— Периодом расцвета творчества мэтра принято считать середину тысяча девятьсот восьмидесятых годов, — тоном лектора пояснил итальянец. — А точнее — признанными шедеврами в жанре эротического кино являются пять фильмов восьмидесятых, в каждом из которых снялась…э-э, так сказать, муза маэстро.

И ценитель жанра уставился на Сильвану Фаринелли так, будто она была тортом с вишенкой наверху.

— Мама, это правда? — недоверчиво глядя на Сильвану, спросила Тильда. — Ты же всегда была такой моралисткой! Ты меня едва не убила за пирсинг в пупке, когда мне было пятнадцать. А теперь я вдруг узнаю, что не только мой папочка — знаменитый режиссер порнофильмов, но и мамочка — звезда в том же жанре!

И девушка начала истерически смеяться.

— Послушай, Матильда, — довольно жестко ответила «звезда», — ты не понимаешь. Ты не представляешь, как я тогда жила. Я приехала в Милан из нищей деревушки на севере. У меня было одно платье и туфли, которые подарила мне соседка. Мать моя умерла, а отчим хотел на мне жениться, чтобы было кому ухаживать за курами. Я стояла на перроне вокзала и думала, что будет, если украсть булочку у торговки. Сразу ли меня посадят в тюрьму? И кормят ли там?

Тильда во все глаза смотрела на мать.

— Альдо Гримальди подобрал меня год спустя. Я уже успела опуститься достаточно глубоко, но все еще сохраняла юношескую свежесть. Да, Альдо?

Полная статная певица и лысый коротышка улыбнулись друг другу через всю комнату.

— Я работала на студии «Феличита-Рома» три года, с 1986-го по 1989-й. И ушла, только когда поняла, что жду ребенка. Ты родилась в девяностом. Мне не хотелось, чтобы ты когда-нибудь узнала о моем прошлом. Кстати, именно Альдо заметил, что у меня есть голос, что мне надо учиться. Первое время он посылал мне деньги, а потом я сама разорвала последнюю связь между нами.

— Бессмысленно пытаться убежать от прошлого, — пробормотал Гримальди. — Оно настигнет везде. Мое прошлое догнало меня в горах Швейцарии.

Тильда повернулась к «арийцам» и довольно злобно спросила:

— А вы откуда столько знаете о делах моего отца? Кто вы вообще такие? И вас-то что привело в «Шварцберг»?

С места поднялся австралиец — тот, что с разбитым носом. Прижав руку к сердцу, будто прося прощения за то, что Тильде придется услышать, блондин проговорил:

— Мы владеем студией по производству эротического кино.

— Да ладно, — с сомнением проговорила я, — не слишком разбираюсь в этом деле, но, по-моему, сейчас все порно исключительно в Интернете. Набираешь в поиске… в общем, не важно. И тебе выдают миллион ссылок.

— То, о чем вы говорите, дешевый низкопробный жанр, — поджал губы итальянец. — Бросающий позорную тень на весь жанр эротического кино. Лучшие образцы которого снял, безусловно, синьор Гримальди Второй.

— Значит, это вы снимаете всю эту мерзость! — раздула ноздри Тамара Вострецова. — И ту, где бабы с бабами, и эту, где один с тремя кувыркается.

— Вижу, вы иногда позволяете себе посмотреть что-то «горячее», — ухмыльнулся итальянец.

— Я? — вскипела моралистка из Сургута. — Да никогда! Как вы могли такое про меня подумать?

— Не нужно стесняться, — подал голос последний из этой троицы. — Я вас уверяю, эротическое кино хотя бы иногда смотрит каждый человек старше восемнадцати.

— А те, кто младше, смотрят его постоянно, — ввернула я ядовитую фразу.

Укоризненные взгляды «арийцев» обратились в мою сторону.

— Значит, вы владельцы студии по производству… э-э, эротического кино, — подвела я итог. — Значит, именно вам мы обязаны потоком непристойного видеоряда.

— Вы напрасно иронизируете, — вскинул подбородок итальянец. — Мы стараемся сохранить жанр от окончательного падения. Пытаемся создавать маленькие шедевры, прививать людям тягу к красоте…

— Положим, большинству и прививать не надо. Сами тянутся, только отгоняй, — хмыкнула я. — А вы что же, эти маленькие шедевры в жанре «дас ист фантастиш» сами создаете? Или, может быть, в них снимаетесь?

На эту мысль меня навела несколько кукольная красота молодых мужчин и их поразительное сходство. Не то чтобы они были похожи как братья, скорее все трое принадлежали к одному типажу.

«Арийцы» переглянулись. Третий ответил за всех:

— Да, вы угадали — в прошлом все мы актеры. Но вот уже несколько лет мы владельцы студии. Именно этим вызван наш интерес к господину Гримальди.

— Вы хотите, чтобы он вернулся, так сказать, в кинематограф? — удивилась я.