Русская мышеловка

— Мы хотии всего лишь посмотреть некоторые из его шедевров, — потупился итальянец.

— Если уж совсем начистоту, то мы мечтаем сделать римейки его знаменитых картин — «Сицилийская олива», «Похищение сабинянок», «Гарем».

Сам Гримальди скромно помалкивал.

— Понимаете, мы никогда не видели этих фильмов, только слышали о них. В девяностом году студия «Феличита-Рома» закрылась навсегда.

— Очевидно, синьор Гримальди Второй осознал безнравственность того, что делал? — предположила я.

Альдо слегка ухмыльнулся в усы и покачал головой:

— Ничего подобного. До сих пор не вижу ничего плохого. Эротика — такая же часть жизни, как, скажем, пищеварение. Говорить об этом не принято, но попробуйте обойтись без него. Я закрыл студию потому, что она перестала приносить доход. Наступила эра видео, и кино быстро сдавало позиции. Снимать конвейером я не хотел, поэтому переключился на торговлю автомобилями. Вот это был бизнес! Через три года я уже мог себе позволить купить «Шварцберг». И вдруг сюда заявляются эти парни и начинают терроризировать меня.

Альдо кивнул на белокурую троицу.

— Они вам угрожали? — нахмурилась я.

— Они мне надоедали, — пожаловался Гримальди. — Для меня все это в прошлом. Приятно иногда вспомнить, но возвращаться к этому я не намерен.

— Мы всего лишь хотели посмотреть на ваши шедевры, мастер, — почтительно склонил голову итальянец.

— Вы всего лишь хотели содрать сюжеты моих картин для своей низкопробной продукции, — поморщился Альдо. — Откуда только вы про них узнали!

— Нам рассказал наш учитель, синьор Джанини. Он работал на вашей студии в пору ее расцвета, — признался третий блондин.

— Кто? Джанини? Такой, с нервным тиком? — припомнил Альдо. — Да он у меня был помощником второго режиссера. Мелкая сошка. И неудачник вдобавок.

— Не стоит так отзываться о человеке, который научил нас всему, что мы знаем, — укоризненно произнес австралиец.

— Не многому вы могли научиться от этого типа, — хмыкнул Гримальди. — И что он вам наплел о моих фильмах?

— Он пересказал сюжеты, — слегка смутился третий блондин, — но синьор Джанини был уже стар, память не та, мысли путались. Так что самым важным из того, что мы от него узнали, был рассказ о коллекции. О вашей коллекции фильмов, маэстро.

— Тех, которые хранятся у вас в секретном, специально оборудованном месте, — итальянец обвел взглядом маленький кинозал. — Джанини сказал, что вы сохранили все копии, но никому их не показываете.

— И мы просто мечтали увидеть их, — вздохнул австралиец.

— Когда вы нам отказали, мы решили самостоятельно разыскать хранилище и получить доступ к вашим шедеврам.

Альдо принялся втолковывать фанатам жанра про авторские права — похоже, те были не сильны в этом вопросе. А я повнимательнее присмотрелась к Тильде — кажется, девушке было не по себе. Причем я сомневалась, что ее недомогание связано с семейными тайнами.

— Мама, мне плохо, — трясясь в ознобе и лязгая зубами, вдруг простонала Матильда.

— Простите, нам нужна помощь, — обратилась к охранникам Сильвана Фаринелли.

Хромой подошел к Тильде, которая скорчилась в кресле, приподнял ее бледное лицо громадной ручищей и оскалил зубы:

— Ага, помощь. Доза твоей девчонке нужна, и все дела.

Тильду вырвало на пол.

— Сделайте же что-нибудь! Позвольте мне взять лекарство из ее комнаты! — забыв о достоинстве, молила знаменитая певица. Но охранник уже отошел, потеряв к ним всякий интерес и бросив через плечо:

— Могу пристрелить, если будет слишком громко скулить.

Сильвана обвела заложников отчаянным взглядом:

— Помогите же ей! Альдо, что ты сидишь? Она твоя дочь, ей плохо, она может умереть!

Но все один за другим опускали глаза. Наконец взгляд оперной дивы остановился на мне.

— Вы можете помочь?

Я смерила оценивающим взглядом дрожащую девушку и ответила:

— Попытаюсь. Прежде всего успокойтесь — она не умрет. Да, у нее ломка, но с момента последнего укола прошло не так много времени.

— Она же обещала, — простонала Сильвана, — клялась, что на этот раз с наркотиками покончено!

— Это уже не в первый раз, верно?

— Третий! Дважды Матильда лежала в клинике и выходила оттуда здоровой. Я потратила целое состояние на ее лечение. Она обещала, что это больше не повторится! Я привезла ее в «Шварцберг» в надежде, что, может быть, отцу удастся на нее повлиять, убедить ее. Но все было зря. Оказывается, она и сюда смогла провезти наркотики, хотя я сама проверяла ее багаж, осмотрела каждую вещь.

Тильда вдруг подняла голову и сказала, обращаясь к Альдо:

— Папа, можно я останусь жить с тобой? Здесь, в горах? Я буду тебе помогать.

Сильвана зажала рот рукой. Альдо только медленно кивнул.

Что ж, если мы уцелеем, то почему бы и нет?

Тем более что, пока мы тут сидим, в моей голове созрел план. Я посмотрела, где находятся Резвый и Хромой. Охранники о чем-то переговаривались, стоя у двери. Я наклонилась к Сильване:

— Вот что. Я вам помогу. Но и вы должны мне помочь.

— Я с вами, — тихо произнес Гримальди, — мне нечего терять.