Волшба ли ночи белой приманилаВас маревом в полон полярных див,Два зверя-дива из стовратных Фив[106]?Вас бледная ль Изида[107] полонила?Какая тайна вам окаменилаЖестоких уст смеющийся извив?Полночных волн немеркнущий разливВам радостней ли звезд святого Нила?Так в час, когда томят нас две зариИ шепчутся лучами, дея чары,И в небесах меняют янтари, —Как два серпа, подъемля две тиары,Друг другу в очи — девы иль цари —Глядите вы, улыбчивы и яры.
Канцона III
1
Я вопрошал полуденные волны:«К вам, волны, прихожу осиротелый:Как одиноким быть — и быть единым?»Ответствовали волны: «В полдень белыйМы осмоленные лелеем челныИ прядаем, гоняясь за дельфином.Вернись, когда на побережье длинномЛуч удлинит гребней зеленых тениИ час пески опенит розой алой».Я на заре усталойСошел на отмель и заслышал пениСтихии одичалой:Луна всходила, и волна вставала,По ласке лунной томно тосковала.
2
Мятежной влаги рос прилив, мужая,Под пристальным и нежным притяженьем;И в камни зыбь хлестала ценой белой,До глубины волнуема движеньем,Всем зеркальным простором отражаяБогини нимб, средь неба онемелой,Сплав серебра в золе порозовелой, —Впивая полным лоном свет струистый,Струясь и рея струйностью двойною, —Вся жизнию родною,Вся плотию согретая пречистой, —Волшебной пеленоюПокрытая, — но светлых чар не видя,В касаниях разлуку ненавидя.
3
Подлунные так в полночь пели волныСвою тоску душе осиротелой;Я ж в одиночестве прозрел слиянностьСил соприродных, и на лире смелойОтшедшей пел: «О ты, которой полныВсе сны мои, — чья в сердце осиянностьМерцает мне сквозь тусклую туманностьМирской пустыни! Стала прозорливаДуша страданьем, и прикосновенийТвоих, мой близкий гений,Познала трепет, и в огне приливаНезримою счастлива.Откройся ж мне, мои разверзни очи,Разоблачись светилом ясной ночи!»
* * *
Она в ответ: «Когда б узнали волны,Что в них луна, что блеща реют ею, —В струях своих узрели б лик желанный.Твоим, о мой избранный,Я стала телом; ты — душой моею.В песках моею маннойПитаемый! воззри на лик свой вчуже:Жену увидишь воплощенной в муже».