Русская поэзия XVIII века

Басни Хемницера заполнены проповедью морали умеренности и аккуратности, терпения и довольства своим состоянием. Поиски иной жизни, стремление изменить существующее положение бессмысленны, утверждает поэт («И будь доволен состояньем, // В котором ты живешь»). Как честный художник Хемницер негодовал, наблюдая беззаконные и безнаказанные действия откупщиков, чиновников-взяточников, произвол местных властей. К числу лучших басен нужно отнести те, в которых поэт нарисовал яркую картину разложения аппарата власти. В басне «Привилегия» обнажались действия откупщиков, в басне «Паук и Муха» поэт честно констатировал:

Вор, например, большой, хоть в краже попадется,
Выходит прав из-под суда,
А маленький наказан остается.

В басне «Побор Львиный» открыто обличались злоупотребления чиновников, собиравших налоги. Но здесь же выражена и позиция автора — не восставать против увиденного, не вызывать у читателей гнев и желание покончить с режимом, где хозяйничают воры и грабители. Поэт предпочитает ограничиться констатацией: так устроено общество, таковы люди по своей природе, и ничего с этим не поделаешь.

Презирая паразитический образ жизни господствующего класса, горюя, что богатство ведет к неуважению трудящегося человека, сочувствуя бедняку, Хемницер не только не ставил вопроса об ответственности монарха, но не раз защищал его, призывая читателя надеяться на доброго царя, на воспитание, на время, которое все сгладит и, может быть, принесет утешение. Специально этой теме посвящена басня «Добрый царь».

Следуя традициям классицизма, Хемницер широко прибегает в своих баснях к заимствованиям. Образцом он выбирает филистерски настроенного немецкого поэта-моралиста Геллерта. Басня у Хемницера стала назидательной новеллой. В одних он показывает, как отвратительна жизнь корыстных, порочных, себялюбивых и чванливых дворян, чиновников, судей, откупщиков; в других превозносит поступки скромных, не одушевленных никакими нелепыми мечтаниями, усердно работающих бедняков, воспевает честность, нравственный долг, терпение и покорность. Новеллистический характер построения и боязнь сатиры приводили поэта к тому, что он иногда превращал свою басню в жанровую сцену. Характерный пример — басня «Метафизический ученик».

Подменяя обличение нравоучением, Хемницер сознательно отказывался от стилистической манеры Сумарокова, от его резкого слога, грубого, близкого к просторечию языка. Хемницер пишет легким, разговорным языком образованного дворянского общества, добивается свободы интонации. Совершенствование стиха, мастерское владение живописью слова, достоверность быта и поведения людей в событиях, стремление передать интонацию речи героев в стихе — все эти художественные достижения Хемницера были усвоены последующими баснописцами, в частности, Крыловым.

Басни Хемницера засвидетельствовали те изменения, которые происходили в этом жанре в последнюю четверть века. Ее форма, четко сложившаяся в поэтике классицизма, распадалась. Яркий пример тому басня сентименталиста Дмитриева.

7

Дарование Дмитриева-поэта полнее всего выразилось в повествовательных жанрах — сказке (так называл он коренным образом переделанную сатиру, в которой отказался от обличения) и басне, ставшей любимым его жанром. Всего им написано восемьдесят басен. Большая часть их — переводы. Чаще всего он обращался к басенному наследию Лафонтена и Флориана. В одних случаях поэт использовал только традиционный сюжет, самостоятельно развивая повествование. В других — это относится прежде всего к Лафонтену — поэт стремился сохранить и самый стиль изящного рассказа французского баснописца.

Басня канонизирована классицизмом как низкий жанр. Отсюда — и грубость языка, и сатирическая соль слога. Дмитриев-сентименталист не принимал классицистического разделения поэзии на жанры, и басня для него — это не низкий жанр. В своем творчестве, обращаясь к традиционным жанрам, он отступал от строго определенных правил, добиваясь стилистического единства своих произведений. Единство это определялось единством лирического субъекта его поэзии. В той или иной степени стихотворения Дмитриева, по традиции облекавшиеся в ту или иную жанровую форму, были выражением позиции автора. Личное начало в баснях проявлялось в сосредоточенности автора на моральной стороне жизни героев, которая его трогает и волнует.

Басне Дмитриева чужда сатира. Поэт не обличает, не рисует картин социальной несправедливости, не поучает, но рассказывает о каких-то событиях, обнаруживая в ходе самого повествования важные моральные истины. При этом автор нередко прямо вмешивается в действие, рассказывает о себе, о своем отношении к происходящему, к поступкам героев, предается воспоминаниям: «И мне такая ж участь, Шмель…» (басня «Пчела, Шмель и я»), «Я сам любил…» (басня «Два голубя») и т. д.