Русская Православная Церковь в Кузбассе в 1920-1930-е гг.

Следующие постановления советской власти еще более усугубили дискриминацию РПЦ. 10 июля 1918 г. появилась первая советская конституция, которая объявила духовенство и монашествующих лишенными избирательных прав. Многих прав лишались и дети духовенства (в частности, им запрещалось поступление в высшие учебные заведения). 24 августа 1918 г. инструкцией к декрету от 23 января ответственность за приходскую жизнь возлагалась на группу мирян из 20 человек («двадцатка»), чем подрывалась власть настоятеля. Более того, настоятель теперь был поставлен под контроль мирян, на которых, как надеялись большевики, им будет легче воздействовать²⁶.

Становление прагматичного курса церкви в отношениях с новой властью началось с конца 1919 г. Воззванием от 25 сентября Патриарх Тихон обязал духовенство воздерживаться от каких бы то ни было политических акций.

Первой крупномасштабной попыткой вмешательства советского государства во внутрицерковную жизнь явилась кампания по изъятию церковных ценностей, начавшаяся в 1922 г. Официальным поводом для её начала явился голод, разразившийся в 34 губерниях России, от которого погибло около 5 млн. человек²⁷. В марте 1922 г. была опубликована статья «О значении воинствующего материализма», в которой выдвигалось требование поднять антирелигиозную пропаганду до уровня и накала «воинствующего атеизма», неуклонно разоблачая и преследуя всех современных «дипломированных лакеев поповщины»²⁸. В том же месяце появляется секретное письмо вождя партии для членов Политбюро ЦК РСДРП (б). В этом документе В. Ленин в связи с волнениями в г. Шуе, где верующие сопротивлялись изъятию церковных ценностей, предлагает развернуть широкую кампанию репрессивных преследователей духовенства²⁹. В марте 1922 г. Сибревком разослал циркуляр губернским отделам, в котором предлагал приступить к изъятию драгоценностей религиозного культа с передачей их в губ– и уфинотделы с зачислением в фонд Центральной комиссии помощи голодающим³⁰.

Экспроприация имущества церкви, как считает А. В. Горбатов, не была вынужденной экономической мерой, скорее, бедственное положение трудящихся было использовано для: устранения РПЦ из общественной жизни, дискредитации духовенства, подрыва экономики приходов³¹.

Нужно сказать, что не все православные приходы России, Сибири в указанный период можно было назвать богатыми и, соответственно, не все приходы могли оказать какую-либо помощь. Например, председатель Щегловской уездной комиссии по изъятию Колесников в своем докладе губернскому начальству признавал, что осуществить данное мероприятие очень сложно, потому что церквей и молитвенных домов не очень много, да и большая часть их была сожжена отрядами Рогова в 1919 г., а имущество расхищено. У некоторых приходов уезда нечего было изымать. Так, в ведомости учета изъятых ценностей от 24 мая 1922 г., в разделе «Покровская церковь села Камысла», значился один пункт – ковш, церкви Никольского села Морозовского – крест, церкви села Больше-Ямского – крест. Всего по уезду из 27 церквей и молитвенных домов было изъято серебра 1 пуд 35 фунтов 49 золотников.

Следует отметить, что не везде кампания по ограблению храмов проходила гладко. В некоторых случаях она сопровождалась активными пропагандистскими акциями, в которых духовенство обвинялось в безразличии к бедствиям народа, враждебности по отношению к новому режиму. Например, в г. Мариинске и с. Тисуль прихожане отказывались пускать комиссии в церковь. Категорически были против изъятия верующие Нарымского района. В с. Тутальском, когда началась опись имущества, к церкви сбежались негодующие крестьяне и оказали сопротивление комиссии по изъятию. Уполномоченный Вежан, приехавший за церковными ценностями, спешно покинул село, после чего вызвал военный отряд. Только под влиянием доводов командира отряда Иванова крестьяне вынуждены были согласиться на изъятие излишков ценностей. Инцидент в с. Тутальском послужил одним из поводов для возбуждения надуманного дела по так называемой контрреволюционной организации духовенства «Православная церковь». Приговором Томского губернского ревтрибунала в июле 1922 г. по этому делу были осуждены двадцать девять человек, причем первые восемь приговаривались к расстрелу³².

В 1925 г. намечались новые репрессивные меры в отношении РПЦ. Об этом свидетельствует целый ряд факторов: возобновление судебного преследования Патриарха Тихона, судебные процессы над иерархами (процесс митрополита Мелхиседека (Паевского), «Дело барнаульских церковников» и др.)³³.

Повествуя о положении РПЦ в 1920-х гг., следует упомянуть о декларации 1927 г. митрополита Сергия. Этот документ оформил раскол РПЦ на 2 части³⁴: «обновленцы» или «живоцерковники», как сторонники радикальных перемен РПЦ и сторонники сотрудничества с большевиками и «сергионе» – те, наиболее склонные к конформизму в иерархии, священники и миряне, которые поддержали декларацию Сергия и полностью покорились «безбожной власти» в надежде на милость и покровительство с ее стороны.