Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Историк Джордж Фриз, исследуя проблему образования церковноприходских попечительств, отмечал: «Кампания по открытию попечительств застопорилась, лишь в небольшой степени достигнув намеченных результатов. В действительности, попечительства появлялись в значительном количестве в тех немногих епархиях, где традиции братств имели исторические и давние корни, где власти учреждали приходские советы раньше, или, где образование попечительств жестко контролировалось архиереями… Но даже там, где попечительства возникали и действовали, они не выполняли своей главной функции, а именно, улучшить материальное положение приходского духовенства, в идеале заменив казенное жалованье и доходы от земли более высоким и постоянным доходом. Вместо этого, большинство попечительств сосредоточило свои усилия на строительстве новых или ремонте старых церквей»[170]. Американский автор, несмотря на верное замечание о слабых темпах процесса учреждения попечительств в епархиях, на наш взгляд, слишком упрощает картину, сводя все либо к наличию неких традиций братств между верующими и причтом, обнаружить которые не представляется возможным, либо к действиям светских или церковных властей, к нажиму сверху. Безусловно, при проведении реформы власти прибегали к давлению на прихожан, нередко чрезмерному. Однако, в конечном счете, вопрос об открытии попечительств и их дальнейшей судьбе зависел в значительной мере от прихожан. Вряд ли кто-то мог заставить их, например, добровольно собирать средства для постройки храма или его ремонта. Средства же эти в ряде епархий собирались значительные, как будет показано далее.

Также неверно, на наш взгляд, представлять дело таким образом, что попечительства создавались в основном для того, чтобы финансово обеспечить положение духовенства. Конечно, финансовое состояние причтов оставляло желать лучшего. Об этом мы еще поговорим впереди. Обер-прокурор К.П. Победоносцев, видя неспособность попечительств улучшить материальное положение духовенства, определяет казенное жалованье, что нанесло удар по авторитету церкви. Но сводить церковную реформу только к решению экономических проблем духовного сословия все же не стоит. Речь шла о налаживании диалога причта и прихожан, укреплении влияния духовенства в народе, возрождении церковного прихода, самих духовных, православных основ народной жизни. И все это в условиях серьезных перемен, затронувших самые разные сферы социального устройства. Удалась ли эта попытка наладить диалог с верующими? Вот на этот вопрос и необходимо искать ответ. С нашей точки зрения, церковная реформа справилась с решением этой проблемы отчасти и не везде.

Таблица 1. Распространение церковно-приходских попечительств в 1870 г. в империи и в отдельных епархиях[171]

К 1870 г., спустя 6 лет после начала церковной реформы, процесс создания ЦПП все еще был далек от своего завершения, более того, по общеимперской статистике, собранной Дж. Фризом, попечительства существовали менее чем при четверти всех приходов (см. таб. 1). Наибольшее число созданных и функционирующих попечительств наблюдалось в Самарской (66,3 %), Казанской (60,8 %) и Черниговской (31,6 %) епархиях. Даже в Московской епархии, в которой насчитывалось около полутора тысяч церквей, попечительств было всего 25! А в Костромской епархии, где приходов было свыше тысячи (фактически, немногим меньше, чем у вместе взятых Казанской и Самарской епархий), вообще возникло только одно (?!) попечительство. Чем объясняются подобные удивительные цифры? Причин может быть несколько. Во-первых, нежелание и нерешительность духовных властей в деле открытия попечительств. Во-вторых, настороженное отношение к системе ЦПП прихожан, которые не вполне понимали, зачем они нужны. В-третьих, общая малокультурность и неразвитость населения, особенно крестьянского, привыкшего к патриархальности и полагающегося во всем «на барина».