Русская Православная Церковность. Вторая половина XX века

В остальном почитание чудотворных икон во многом схоже с почитанием святых людей. Каждая такая икона имеет календарную дату (некоторые даже не одну за год) ее особого чествования, обычно нахождения («явления»), первого проявления ее чудодейственной силы, оказания помощи (выздоровление, победа в сражениях, защита от нападения или разорения).

О событиях, связанных с такими проявлениями чудотворной силы той или иной иконы, составлены сказания, по характеру восхвалений, воссылаемых Божьей Матери и самим ее иконам, очень напоминающие житийные восхваления. В честь икон Богоматери возведено множество престолов и храмов, что еще более сближает иконопочитание с почитанием святых.

Отмечая крайности иконопочитания, далеко выходящие за скромные пределы установлений VII Вселенского Собора, необходимо одновременно сказать о многих положительных сторонах этого явления, делающих святые иконы и их почитание дорогими для каждого приверженца «исторических» христианских конфессий, для каждого православного и католика.

Особой общецерковной ценностью как дидактические , наглядные пособия обладают жанровые иконы, воспроизводящие библейские события, сюжеты праздников, а также жития святых. Созерцая такую икону, молящийся легко восстанавливает в памяти или даже впервые познает события Священной истории (например, Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста) или подробности житий (например, широко распространенные иконы с «клеймами», окаймляющими по периметру основное изображение, занимающее центральную часть иконы).

Большое значение имеет иконопочитание для развития искусства церковной живописи (а на Западе также скульптуры, находящей там свое законное место во многих храмах). Великие творения Феофана Грека, святого Андрея Рублева, Дионисия, Ушакова и многих других корифеев русского иконописного искусства могли возникнуть только в условиях православного благочестия, включающего истовое, благоговейное иконопочитание.

Но самым важным, самым существенным аспектом иконопочитания является стремление поставить в центр духовных впечатлений, представлений и переживаний прежде всего Самого Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.

Итак, созерцая Его Лик, изображенный столь крупным планом, что занимает почти всю площадь иконы («Нерукотворный Спас»), молящийся возносится мыслью к своему Господу как к Божественному Учителю вечной истины и добра, а преклоняя колена перед Распятием, испытывает чувства сострадания и благодарности к Тому, Кто «изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши» (Ис 53:5).

Икона Святой Троицы (в частности кисти Андрея Рублева) помогает нам прикоснуться к тайне «Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы», а взор, устремленный на любую из бесчисленных икон Богоматери, раскрывает пред нашим духовным оком не только ее любовь к Божественному ее Сыну, но и любовь Божью, избравшую скромную девушку из Назарета орудием спасения рода человеческого.

Остается заметить, что не все христиане испытывают потребность в иконах как в молитвенном пособии. Не только многочисленные члены протестантских Церквей, не только христиане, жившие в века, предшествовавшие распространению иконопочитания, но и многие отцы–пустынножители древних и новых времен обходились практически без икон и даже, как например, св. Серафим Саровский, советовали молиться с закрытыми глазами, устраняя тем самым всякие внешние впечатления.

Однако для большинства христиан предстояние перед Распятием или иконой содействует молитве, помогает сосредоточиться, отвлечься от внешних, чаще всего суетных помех, будь то окружающие люди или предметы, будь то воспоминания или другие нарушающие молитвенное состояние помыслы.

IX. ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ: ВЕРОУЧЕНИЕ И РУССКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Создавая свой замечательный труд, анонимно изданный «Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви», митрополит Московский Филарет (Дроздов) самой Церкви усвояет следующее определение: «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православной верой, Законом Божиим, священноначалием и Таинствами» [39]

Многие богословы–экклезиологи (Аквилонов, Катанский, Голубинский и др.) с давних времен справедливо обращали внимание на отсутствие в этом определении упоминания об Иисусе Христе, Создателе и Главе Церкви (Мф 16:18; Еф 5:23), как на кардинальный недостаток определения, делающий его односторонним и неполным.

Иное, много более глубокое и онтологически всеобъемлющее определение дает апостол Павел, когда учит о Церкви как о Теле Христовом (Рим 12:3–8; 1 Кор 12:4–30; Еф 1:22). Апостол рисует яркую картину, придающую его словам жизненную наглядность.

В самом деле, важнейшим критерием ценности любого члена человеческого тела является степень его пригодности для выполнения той или иной потребной для жизни всего организма функции, на что и указывается в приведенных текстах применительно к разнообразию назначения и деятельности каждого из членов христианской общины.