Русская революция, 1917

Эти меры были продиктованы как военными стратегическими соображениями, так и внутриполитическими причинами. Петроградский гарнизон распустился и не вызывал никакого доверия, а правительство первым делом должно было обеспечить упорядоченный и абсолютно четкий перевод государственного аппарата в Москву, намеченный на конец ноября. С другой стороны, имевшиеся у правительства сведения о настроениях офицеров, подтверждавшиеся новостями из Москвы, свидетельствовали о необходимости иметь в своих руках значительные вооруженные силы, способные отразить нападение справа, единственное, которое реально нам угрожало в начале сентября.

Сразу после заседания, где решено было вызвать войска, я послал в Ставку для исполнения правительственных решений управляющего Военным министерством Савинкова и полковника Барановского, начальника кабинета военного министра. По указаниям, которые я дал Савинкову перед отъездом, главнокомандующий пользовался правом решать, какие части отправить в Петроград, однако военный министр категорически настаивал на двух следующих условиях: не передавать в распоряжение Временного правительства корпус под командованием генерала Крымова и не включать в состав этого корпуса Кавказскую дивизию, известную под названием Дикая. У меня уже имелись точные сведения, что лично генерал Крымов и некоторые офицеры Дикой дивизии замешаны в военном заговоре. 6 сентября генерал Корнилов твердо обещал Савинкову выполнить эти распоряжения Временного правительства, о чем управляющий Военным министерством сообщил мне 7 сентября, вернувшись из Ставки. Однако в тот же день генерал Корнилов тайно от Временного правительства подписал специальный приказ о переходе Дикой дивизии под командование генерала Крымова.

Еще 22 августа (перед отъездом на совещание в Москву) Корнилов вызвал в Ставку 3-й казачий кавалерийский корпус во главе с генералом Крымовым. В момент отзыва корпуса с фронта генерала Крымова ждало назначение командующим 11-й армией в Галиции (по предложению генерала Деникина). И действительно, по представлению генерала Корнилова правительству, он такое назначение получил. Только вместо того, чтобы отправиться к своей армии, уехал по вызову в могилевскую Ставку, где ему была поручена совершенно особая задача: разработать план действий по взятию Петрограда.

7 сентября вернувшийся из Ставки управляющий Военным министерством доложил мне, что в распоряжение правительства направляется 3-й корпус, но без генерала Крымова. В тот же день по приказу Корнилова Кавказская Дикая дивизия двинулась на Петроград в авангарде противоправительственных войск под командованием генерала Крымова. Последний, к изумлению Временного правительства, определенно считавшего, что он находится на Юго-Западном фронте в 11-й армии, получил в тот день приказ генерала Корнилова (неофициальный) возглавить «особые войска, выступающие на Петроград».

Утром 8 сентября генерал Крымов, выполняя особые распоряжения главнокомандующего, направился из Могилева на Лугу для соединения с Дикой дивизией. Ночью 9 сентября в 2 часа 40 минут генерал Корнилов в полной уверенности, что правительство ничего не ведает о составе и назначении направлявшихся против него войск, спокойно телеграфировал в Военное министерство, что сосредоточение войск вокруг Петрограда закончится к вечеру.

В воскресенье 9 сентября столица должна была перейти в руки генерала Крымова. Накануне, 8 сентября, меня около 5 часов дня посетил в Зимнем дворце В. Н. Львов, консерватор, член Четвертой Государственной думы, бывший член Временного правительства, который передал мне ультиматум генерала Корнилова.

Заговорщики подошли к великому поворотному моменту! С той минуты их военные успехи зависели от политических последствий упомянутого ультиматума. Он должен был произвести мгновенный решающий эффект. Как на самом деле и вышло. Только в несколько противоречившем ожиданиям Ставки роде. Предъявленный мне ультиматум погубил заговор. Поэтому надо подробней изложить историю этого документа.

Сразу после закрытия московского Государственного совещания упоминавшийся выше авантюрист Аладьин явился к князю Г. Е. Львову, бывшему председателю Временного правительства, с настоятельной просьбой срочно устроить ему встречу со мной для обсуждения «государственного дела чрезвычайной важности». Князь, который презирал эту личность и знал, что я придерживаюсь такого же мнения, наотрез отказался. Услышав отказ, Аладьин успел сказать князю: «В любом случае никакие изменения в составе Временного правительства не должны производиться без ведома генерала Корнилова…» Князь Львов не преминул сразу же сообщить мне с надежным посланцем о странном визите.

Когда попытка Аладьина потерпела провал, пришлось подыскивать человека, который имел ко мне доступ. Очевидно, что, прежде всего, он должен был быть мне знаком, далее, обладать хорошим политическим реноме, наконец, согласиться исполнить рискованное поручение.