Русская революция, 1917

Насколько помню, ответа не последовало. Преступная боязнь Черемисова исполнить свой долг была чересчур очевидна, и я поспешил с ним расстаться. Я не испытывал никаких колебаний, зная, что должен вернуться в Петроград хотя бы с одним отрядом. Обсудив ситуацию с генералом Барановским и своими юными спутниками, решил сейчас же отправиться в Остров, где располагался 3-й Конный казачий корпус, а в случае неудачи проследовать в Могилев. Ожидая авто, прилег немного отдохнуть. Казалось, в ночной тиши слышно, как с молниеносной скоростью бегут секунды. Ощущение, что с каждой пролетевшей минутой мы приближаемся к всепоглощающей бездне, становилось невыносимым.

Вскоре раздался звонок в дверь. Генерал Краснов с начальником своего штаба хотели немедленно меня видеть. Я одним прыжком бросился в комнату, где они ждали. Выяснилось, что, получив от генерала Черемисова приказ, как бы отданный мной, остановить уже начавшееся движение войск к Петрограду, генерал Краснов, сам не зная почему, усомнился в его подлинности и вместо поездки в Остров решил среди ночи отыскать меня в Пскове.

— А я, генерал, собрался ехать к вам в Остров, рассчитывая отправить на Петроград войска под вашим командованием, несмотря ни на какие препятствия.

Мы договорились вместе сразу же ехать в Остров, а утром отправиться в Петроград со всеми силами, какие удастся собрать.

Чтобы лучше и полней разобраться в дальнейших фатальных событиях, здесь надо ненадолго остановиться и вспомнить историю 3-го корпуса, с которым была связана моя последняя попытка спасти Россию от гибели в руках большевиков. Это был тот самый знаменитый 3-й Конный корпус, который в сентябре, во время своего мятежа против Временного правительства, генерал Корнилов бросил на Петроград под командованием генерала Крымова вместе с Дикой дивизией. После подавления мятежа «деморализованные» части корпуса были рассеяны по всей линии Северного фронта. Вот почему я нашел в Острове вместо корпуса лишь несколько частей. С другой стороны, участие в корниловской авантюре сильно подорвало моральный дух людей и военную дисциплину, возбудив в казаках неприязнь к офицерам. Последние, в свою очередь, не могли смириться с мыслью о провале предприятия Корнилова и на дух не выносили противников генерала, особенно меня.

Что касается генерала Краснова, он вел себя со мной очень сдержанно, но абсолютно прилично. Мне все время казалось, будто он постоянно умалчивает о многом, что хотел бы сказать, хотя я, тем не менее, чувствовал в нем полную готовность подавить большевистское восстание. Кроме того, несомненно, судьба не зря свела нас на пути, дав мне возможность продолжать борьбу.

Ночь прошла; в Остров мы прибыли на рассвете.

Приказ остановить переброску войск в Петроград был в очередной раз отменен.

Движение к Петрограду возобновилось.

Мы еще не знали, что правительство, которое мы торопились спасти, уже в руках большевиков, а министры находятся в Петропавловской крепости. Зато видели почти мгновенное эхо петроградских событий на фронте, где снова рушились едва восстановленные после Корниловского мятежа дисциплина и порядок.

В Острове со всех сторон слышались разговоры, что местный гарнизон решил силой заставить казаков выйти из города. Обратившись утром по просьбе Краснова с речью к собранию делегатов гарнизона и казачьих войск, я убедился, что с каждым часом промедления выступление казаков из Острова становится все более проблематичным. Вокруг штаба 3-го Конного корпуса постоянно росла дезорганизованная толпа солдат из армейских частей.

К десяти часам утра со станции наконец сообщили, что военные эшелоны готовы к погрузке. Мы поехали в автомобилях к станции под эскортом казаков, слыша угрожающие крики разъяренных солдат. На станции возникли новые осложнения, отправка составов задерживалась под разными предлогами. Только мое присутствие в войсках позволило покончить со всеми явными и тайными препонами, и эшелоны с 3-м Конным корпусом тронулись в конце концов к Петрограду.

«Боевую силу» корпуса составляли всего пять-шесть сотен казаков и несколько орудий. Тем не менее, решено было этим довольствоваться и любой ценой добраться до Петрограда, ни в коем случае не дожидаясь нового подкрепления.