Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Филиппу Прайсу удалось создать живую картину тех восемнадцати месяцев, что прошли после отречения царя. По возвращении из России он значительно позже признался, что во время пребывания в Петрограде он «в определенной мере принял доктрину Маркса». Его книга «Мои воспоминания о русской революции» содержит «очень выразительные примеры коммунистического жаргона, которые мне удалось уловить… Фактически я стал «попутчиком»…»

«Несмотря на пугающие разговоры, которые в то время широко ходили в Петрограде, о «террористическом» режиме в Кронштадте, я все же решил пуститься в путешествие, дабы своими глазами увидеть, что там происходит. Прекрасным июньским утром в гавани Васильевского острова я сел на небольшой пароход, который двинулся вниз по Неве, мимо больших верфей этого «окна в Европу» и дальше — в синие воды Финского залива. Вскоре на горизонте показались очертания длинного пологого острова. Расположенный практически точно между двумя берегами, он надежно контролировал водные пути в устье Невы. Несколько крейсеров, военно-учебное судно и рыбацкие суденышки борт о борт стояли в небольшой гавани острова. Заводские трубы говорили о наличии литейных производств, а очертания холмов на фоне неба напоминали о крепостных укреплениях, охранявших подступы к Петрограду. Тут располагалась знаменитая островная крепость, способная не только выдержать осаду, но и, благодаря своим предприятиям и военным складам, много недель вести самостоятельное существование в отрыве от внешнего мира. В этот июньский день Кронштадт, куда я прибыл по морю, дышал духом независимости и открытого неповиновения. И, глядя на него, я думал о тех странных личностях родом отсюда, которых производили на свет прошлые русские революции, — об отце Иоанне Кронштадтском и других священниках-политиках.

Пароходик пристал к берегу. Я вышел из гавани и, пройдя по главной улице города, зашел в помещение Кронштадтского совета, бывший офицерский морской клуб. Я попросил о встрече с председателем, и меня провели в комнату, где я увидел сидящего молодого человека, напоминавшего студента. У него были длинные волосы и мечтательные глаза, рассеянный взгляд которых выдавал идеалиста. Это был председатель Кронштадтского совета рабочих, солдат и моряков. «Присаживайтесь, — сказал он. — Как я предполагаю, вы прибыли из Петрограда убедиться, отвечают ли истине все эти россказни о нашем терроре. Скорее всего, вы убедитесь, что тут не происходит ничего необычного; мы просто навели порядок после тирании и хаоса покойного царского режима. Рабочие, солдаты и моряки выяснили, что они могут сами делать свою работу куда лучше, чем под руководством людей, которые называют себя демократами, но на самом деле являются друзьями старого режима. Поэтому мы и объявили, что высшей властью на острове является Кронштадтский совет. Мы признаем тот факт, что в Петрограде существует Временное правительство, так же как я признаю, что вы сидите на этом стуле; на это отнюдь не означает, что мы признаем его власть над собой».

В ходе дальнейшего разговора он предположил, что мне хотелось бы осмотреть крепость, а также военно-морскую тюрьму, и вызвался сам меня повсюду провести. В обществе студента-председателя, я вышел и двинулся по главной улице. В чисто русском стиле он с самого начала отнесся ко мне очень по-дружески и доверительно и, хотя я знал его не более получаса, взял меня под руку и стал рассказывать о себе и о Кронштадте. «Я был студентом-технологом в петроградском институте, — сказал он. — Во время учебы мне доводилось часто бывать тут и наблюдать, что здесь происходит. Вы не можете иметь об этом никакого представления. На этом острове к солдатам и матросам относились как к собакам. Они работали с раннего утра до ночи. Им не разрешалось никаких развлечений из страха, что они могут объединиться для каких-то политических целей. И здесь вы лучше, чем где бы то ни было, сможете познакомиться с капиталистической системой империалистического рабства. За малейшее прегрешение человека заковывали в кандалы, а если у него находили социалистическую листовку, то расстреливали. Тут в самом деле царил террор. Правящие классы России должны были поддерживать такой режим в Кронштадте, чтобы держать людей в полном подчинении из опасений, что, согнанные на этот остров, они могут легко договориться и свергнуть власть своих офицеров. Те же могли поддерживать эту систему с помощью корпуса жандармов и шпионов-провокаторов. Очень большой процент солдат и матросов Кронштадта — выходцы из среды квалифицированных рабочих и образованных крестьян, обладающих ремесленными навыками. Многие из них умеют читать и писать. Поэтому Кронштадт — один из самых передовых революционных центров в России».