Русская революция. Книга 1. Агония старого режима. 1905—1917

«Не беспокойся о том, что остается позади. Необходимо быть строгим и прекратить все сразу. Дружок, я здесь, не смейся над своей глупой, старой женушкой, но на мне надеты невидимые «брюки», и я смогу заставить старика быть энергичным. Говори мне, что делать, пользуйся мной, если я могу быть полезной. В такие времена Господь мне подает силу, потому что наши души борются за правое дело против зла. Это все гораздо глубже, чем кажется на глаз. Мы, которым дано видеть все с другой стороны, видим, в чем состоит и что означает эта борьба. Ты, наконец, показываешь себя государем, настоящим самодержцем, без которого Россия не может существовать! Если бы ты пошел на уступки в этих разнообразных вопросах, они бы еще больше вытянули из тебя. Единственное спасение в твоей твердости. Я знаю, чего тебе это стоит, и ужасно за тебя страдаю. Прости меня, — умоляю, мой Ангел, — что не оставляла тебя в покое и приставала к тебе так много! Но я слишком хорошо знала твой исключительно мягкий характер, и тебе пришлось преодолеть его на этот раз и победить, одному против всех. Это будет славная страница твоего царствования и истории России — вся история этих недель и дней. Бог, который справедлив и около тебя, спасет твою страну и престол через твою твердость»[115].

В последние полтора года существования монархии императрице не раз доводилось давать указания, кому быть и кому не быть министром и как правильно проводить внутреннюю политику. Говорят, она с гордостью замечала, что стала первой после Екатерины женщиной в России, к которой приходят на прием министры, — эту идею заронил в ее ум, по-видимому, Распутин, любивший сравнивать ее с Екатериной II²². И именно в этот период Распутин получил возможность оказывать ощутимое влияние в политической жизни. Он ежедневно связывался с императрицей по телефону, часто посещал ее и, кроме того, косвенно сообщался с нею через ее ближайшую подругу Анну Вырубову. И так вдвоем, «взявшись за руки», императрица и ее друг вели Россию к пропасти, упрямо отказываясь признавать политические и экономические реальности и слепо отстаивая принципы самодержавия.

Слабо разбираясь в политике и экономике, императрица все свое внимание сосредоточила на личных качествах людей, призванных играть в этих сферах ведущую роль. На ее взгляд, поставить на ключевое место человека, доказавшего свою преданность царскому дому, — вернейшее средство спасения государства и трона, между которыми она не видела особого различия. С ее подачи царь проводил перетасовки высших сановников, выдвигая, как правило, людей несведущих, единственной добродетелью которых была личная преданность ему самому и его супруге. Эта, как ее прозвали, «министерская чехарда» не только удаляла от власти людей талантливых, но и дезорганизовывала весь бюрократический аппарат, не оставляя должностным лицам времени как следует вникнуть в дело и углубленно заняться своими непосредственными обязанностями.