Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917)

Парвус, ценимый и приглашаемый для консультаций немецкими специалистами по России после своих статей о российском революционном движении (1893) и участия в Лондонском международном социалистическом конгрессе (1896) в составе российской делегации, в 1898–1899 гг. совместно с мюнхенским врачом д-ром Карлом Леманом предпринял поездку по внутрироссийским Казанской, Вятской, Уфимской и обеим волжским губерниям, надо полагать — на деньги Большого генштаба. Цель поездки — изучение влияния эндемического голода на медицинское и социальное состояние местного населения[46] — оправдывала сопровождение врача Парвусом, который путешествовал по чешскому паспорту и писал к социально-медицинскому исследованию связующие тексты. Чешский паспорт указывает на участие в деле тоже заинтересованного в нем венского Эвиденцбюро. Германский и австрийский генштабы имели причины использовать в своих целях путешествие врача в Поволжье, по большей части закрытое для туристов: царское правительство в рамках широкомасштабной программы железнодорожного строительства создавало на Волге новую сеть военных объектов, в которой русские отделы обоих союзных штабов подозревали первичную основу для будущих русских наступательных армий. Точной разведке на местности русские и оперативные отделы этих штабов придавали большое значение.

По возвращении Парвуса из этой исследовательской поездки к нему на квартиру в мюнхенском районе Швабинг в сентябре 1900 г. явился «Н. Ленин»[47], который в дальнейшем будет оказывать его усилиям по разведыванию обстановки внутри России для Большого генштаба широкую поддержку при посредстве своих товарищей и последователей. Под этим именем Ульянов после трехлетней ссылки приехал в Германию, чтобы с помощью завоевавшего известность Парвуса проторить новые пути в партийной работе. К тому времени в России слава Ульянова как опаснейшего ниспровергателя основ настолько упрочилась, что один жандармский полковник в секретном докладе утверждал: «…крупнее Ульянова сейчас в революции нет никого», — рекомендуя «срезать эту голову с революционного тела»[48]. В описываемые годы то, что знала российская жандармерия, как правило, недолго оставалось тайной от германской разведки. В 1900 г. петербургский Департамент полиции открыл в Берлине отделение своей Заграничной агентуры: ее многолетний руководитель П. И. Рачковский добился согласия германских властей на пребывание в Берлине служаших российской полиции и поставил во главе берлинского отделения одного из своих лучших сотрудников, работавшего поочередно под именами Хеккельман, Лангезен и Гартинг (7 июля 1909 г. журнал «Ди тат» доказал, что это одно и то же лицо, разоблачив его как агента российских секретных служб, вследствие чего Гартинга отозвали на родину). В 1901 г. Хеккельман завербовал молодого врача Я. А. Житомирского, найдя в этом друге Ленина самого усердного и успешного большевистского тайного агента заграничной охранки. Из Берлина секретных сотрудников посылали в центры русской эмиграции в Мюнхене, Брюсселе и Льеже. В 1904 г. берлинское охранное отделение подписало с германской полицией протокол о совместных мерах по борьбе с анархизмом.