Русская Швейцария

Наполнены русской историей и ближайшие окрестности Женевы.

В Онэ (Onex) в собственном доме на Бернской улице (rue de Berne, 49) долгое время жил Павел Иванович Бирюков, известный толстовец, личный друг, биограф и издатель писателя. Вследствие активных выступлений в защиту духоборов ему пришлось покинуть Россию, и вместе с семьей он обосновался в Швейцарии, в этом тихом предместье Женевы, где занимался написанием четырехтомной биографии писателя и изданием его сочинений, запрещенных к публикации на родине. Гостеприимная вилла Бирюкова являлась своеобразной базой толстовцев. «Дом его, – вспоминает Федорченко-Чаров, – служил центром, куда направлялись из России, так и из Америки, все толстовцы, духоборы и др. сектанты, бежавшие от преследований царского правительства». Постепенно эта вилла превратилась в толстовскую колонию, пропагандировавшую идеи писателя и производившую одновременно молочную продукцию. Жирные сливки, получавшиеся толстовцами на ферме в Онэ, пользовались в Женеве большой популярностью, во всяком случае большей, чем идеи фермеров. Сам Бирюков пользовался авторитетом и у женевских властей, и у всей русской эмигрантской колонии. Именно сюда, в Онэ, приезжал Ленин за подписью поручителя для принятия в закрытую для широкого доступа библиотеку «Общества любителей чтения». Здесь же хранился некоторое время и архив социал-демократической партии.

Интересные подробности о семье толстовца рассказывает в своих воспоминаниях Александр Николаевич Рубакин, сын известного библиофила: «Вся семья Бирюковых иногда приезжала к нам в гости в Кларан. Они привозили с собой какую-то особенную растительную пищу, из которой варили для себя какие-то блюда, похожие на клейстер. Поскольку Бирюков принял швейцарское гражданство, вся его семья стала швейцарской. Один из сыновей, Борис, был призван в Швейцарии на военную службу, но отказался служить, говоря, что это противоречит его убеждениям. В результате вместо двух недель военной службы в милиции ему пришлось за этот отказ отбыть три месяца тюремного заключения. После Октябрьской революции Борис уехал в Россию, стал советским гражданином. Любопытно, что тогда же он начал есть мясо, стал работать в Комиссариате иностранных дел и был в 1924 году, когда Франция признала Советское правительство, назначен на работу в советское консульство в Париже. После этого он много лет работал в войсках НКВД, где дослужился до звания подполковника».

В Женеве, кстати, нашел убежище и секретарь Толстого – Чертков.

Местечко с русским названием Весна (Vésenaz) связано прежде всего с именем Скрябина. В 1904–1905 годах композитор жил здесь с семьей на вилле «Ле-Лила» (“Les Lilas”). «У Саши есть комната на самом верху, – писала жена Вера в письме. – Там стоит пианино (рояля нет в целой Женеве), и там он может уединяться». Здесь Скрябин работает над Третьей симфонией и над «Поэмой экстаза». Это чудесное место с видом на Женевское озеро становится кулисами семейной драмы.

Рассеянность гения – посылает находившейся на отдыхе жене письмо, адресует в Геную и удивляется, что в Ницце она его не получила. Пишет, что туман, который мешает ей наслаждаться Ниццей, будет рассеян северным ветром, – и адресует эту открытку в Неаполь. Письма же, отправляемые Скрябиным из Женевы своей любимой – Татьяне Шлецер, всегда находят адресата. В январе 1905-го он пишет ей: «Как жаль, что ты не со мной, дорогая! Швейцария зимой нисколько не хуже, чем летом. Это такая тонкая игра нежнейших цветов. Линии гор почти неуловимы, все в голубой дымке. Всё намек, всё обещание, всё мечта. А какой воздух!»