Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

25 марта 1917 г. новые светские власти выпустили постановление «Об отмене ограничений в правах белого духовенства и монашествующих, добровольно, с разрешения духовных властей, слагающих с себя духовный сан, а также лишенных сана по суду». В этом постановлении заявлялось, что «слагающие» и после выхода из духовного сословия сохраняют все права состояния, полученные ранее (как до, так и после принятия священного сана) ученые степени, равно как и государственные чины. Те же права распространялись и на монахов[1022].

Вскоре у министров появилась новая возможность доказать свою религиозную «демократичность», рассмотрев вопрос о с провозглашенной в первой половине марта автокефалии Грузинской Церкви. В течение многих десятилетий входившая в состав Православной Российской Церкви на правах экзархата, Грузинская Церковь никогда не забывала о своей прежней самостоятельности и как только обстоятельства изменились – воспользовалась ими. Ничего удивительного в этом не было. Показательным было лишь то, что Временное правительство восприняло данный вопрос как государственный и соответствующим образом постаралось его решить. Министры признали за автокефальной Грузинской Церковью характер «национально-грузинский», но не забыли также указать, что все православные русские и другие негрузинские приходы остаются в ведении Православной Российской Церкви. Право выработки основных начал правового положения в государстве было предоставлено самой Грузинской Церкви. Однако до того, как правительство утвердит «начала», церковные учреждения бывшего Экзархата должны были оставаться на прежних основаниях. Окончательное же установление и закрепление правового положения Грузинской Церкви в государстве предоставлялось Учредительному Собранию[1023].

Таким образом, правовой статус религиозных конфессий в демократической России определяла светская власть, которая заботилась о сохранении свободы вероисповедания. Учитывая прежние традиции «симфонии властей», подобные права светских лиц (пусть даже и полагавшихся на мудрость будущих депутатов Учредительного Собрания) не могли не вызывать опасения у священноначалия Православной Церкви. Единственной возможностью «обезопасить» Церковь от каких-либо неожиданностей по-разному понимаемых «религиозных свобод», был скорейший созыв Собора. Но Собор нужно было подготовить. Поэтому, как говорилось выше, определением Святейшего Синода «для обсуждения назревших вопросов, касающихся устроения Православной Российской Церкви» и был создан Предсоборный Совет.

Созвать Совет планировалось в Петрограде до 11 июня 1917 г. В его состав должны были войти все присутствовавшие в Святейшем Синоде архиереи и представители белого духовенства, обер-прокурор Святейшего Синода и его товарищ; семь епископов, избранных правящими преосвященными и их викариями из собственной среды; восемь делегатов от Всероссийского съезда духовенства и мирян (по четыре человека); четыре делегата от духовно-учебных заведений; восемь делегатов по избранию Советов православных духовных академий; два делегата по избранию съезда монашествующих и один делегат от ученого монашества; один представитель от Грузинской Церкви; один представитель от единоверцев; восемнадцать лиц по особому приглашению Святейшего Синода.

12 мая 1917 г.[1024] было решено образовать в Совете десять отделов:

1) о производстве выборов на Всероссийский Поместный церковный Собор, его организации и о составлении наказа для него;

2) о преобразовании высшего центрального управления (постоянный Собор и Синод), об образовании церковных округов и об устройстве церковного управления в Грузии и Финляндии;

3) о епархиальном управлении;

4) о церковном суде;

5) о благоустроении прихода;

6) по делам веры и богослужения, о единоверии и старообрядчестве;

7) о церковном хозяйстве;

8) о правовом положении Православной Российской Церкви в государстве;

9) о монастырях и монашестве;

10) о духовно-учебных заведениях.

Вскоре определили и поименно участников Предсоборного Совета. Кроме членов Святейшего Синода, обер-прокурора В. Н. Львова и его товарища А. В. Карташева, членами Совета были избраны (в порядке полученных ими выборных голосов): архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий; 83 голоса «за»), архиепископ Литовский Тихон (Беллавин; 58 голосов), архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов; 46 голосов), митрополит Киевский Владимир (Богоявленский; 45 голосов), архиепископ Волынский Евлогий (Георгиевский; 29 голосов), епископ Минский Георгий (Ярошевский; 27 голосов), епископ Пермский Андроник (Никольский; 27 голосов)[1025].