Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

После принятия подобного определения, реакция Собора на декрет большевиков, о котором говорилось выше, была вполне прогнозируемой. Думается, новые власти не могли не понимать, что их решение вызовет бурное неприятие соборян, но не считали нужным избежать конфликта. С другой стороны, необходимо отметить, что священноначалие, равно как и активные миряне в большинстве своем отказывались понять (точнее сказать – принять) невозможность восстановления прежней модели церковно-государственных отношений (прежде всего сохранения идеи первенства) после того, как власть перешла в руки воинствующих антиклерикалов-большевиков. Разумеется, никто не мог представить тогда, что они пришли «всерьез и надолго», но, зная об идеологической платформе ленинцев, можно было предположить: пока большевики у власти, Определение о правовом положении Православной Церкви останется красивой, но неосуществимой мечтой.

Другой важной проблемой, решавшейся соборянами, была проблема реформирования всего строя церковного управления, актуализировавшаяся после избрания патриарха. Уже 7 декабря 1917 г. Собор принял определение о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете. Согласно этому документу, управление церковными делами принадлежало патриарху совместно со Священным Синодом и ВЦС. Синод состоял из председателя – патриарха и двенадцати членов: Киевского митрополита (как постоянного члена), шести иерархов, избираемых Поместным Собором на три года, и пяти иерархов, вызываемых по очереди для присутствия на один год. Указание на время пребывания в Синоде избранных Собором иерархов косвенно свидетельствовало, что следующий очередной Собор предполагалось созвать через три года. В состав ВЦС также входил патриарх на правах председателя и пятнадцать членов: три иерарха из состава Синода (по его – Синода – избранию), и по избранию Собора: один монах из монастырских иноков, пять клириков и шесть мирян[1118]. 8 декабря было принято определение о круге дел, подлежащих ведению органов высшего церковного управления. Практически все, что разработал по этому вопросу Предсоборный Совет, члены Собора включили в свое определение[1119].

Глубоко и всесторонне изучали соборяне и вопрос о епархиальном управлении: определение по нему рассматривалось 1 (14), 7 (20) и 9 (22) февраля 1918 г., состояло оно из пяти глав – о епархии, ее устройстве и учреждениях, о епархиальном собрании, о епархиальном совете и, наконец, о благочиннических округах.

Согласно определению, епархией именуется часть Православной Российской Церкви, канонически управляющаяся епархиальным архиереем. В отношении управлении она разделялась на благочиннические округа, которые должны находиться в ведении благочинных, действующих вместе с состоящими при них советами. Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых апостолов, в качестве предстоятеля местной Церкви управляет епархией при соборном содействии клира и мирян. В определении четко устанавливался порядок избрания архиерея. Высшим органом, при посредстве которого епископ должен управлять епархией, считается епархиальное собрание. Оно состоит из клира и мирян в равном числе, избранных на три года. Епархиальное собрание имеет полномочия избирать членов епархиального совета и членов епархиального суда, а также других должностных лиц.

Как видим, и на местном уровне время работы избранных органов епархиальной власти не превышало трех лет. Епархиальный совет предусматривался непрерывно действующим административно-исполнительным институтом, состоящим из выборных членов. Предполагалось, что при его содействии епархиальный архиерей и будет осуществлять управление епархией. Совету предоставлялось право инициировать обсуждение общих вопросов, затрагивающих церковно-епархиальную жизнь, и проводить выработанные по ним мероприятий в жизнь, но только после рассмотрения их епархиальным собранием и одобрения епархиальным архиереем. Именно епархиальное собрание определяло границы благочиннических округов.