«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Его превосходительству графу Панину

«Святослав» в Спитхеде, 28 марта/8 апреля 1770 г.438

Наконец я счастлив иметь честь сообщить Вашему сиятельству, что эскадра Ее императорского величества под моим командованием готова воспользоваться первым же попутным ветром. «Святослав» имеет вид, оправдывающий все произведенные затраты и заставляющий забыть о неприятностях, которые я с ним имел, что немало способствует моему удовлетворению и полностью соответствует моему мнению, что с самого начала вина за его неполадки лежала не на английском мастере-строителе, а на офицерах, которые по незнанию и неосторожности не знали, как разместить на нем балласт439. Корабль [теперь] был удивительно устойчив при выходе из гавани с первым порывом ветра.

Я нанял три транспорта, одному из которых я имел смелость дать имя в честь Вашего сиятельства, двум другим – в честь графа Чернышева и графа Орлова.

Надеюсь, что они оправдают мои ожидания и будут весьма полезны между островами Архипелага после того, как придут туда и будут правильно вооружены.

Есть много вопросов, с которыми я считаю своей обязанностью познакомить Ваше сиятельство, но не успеваю из‐за отсутствия времени. Я ожидаю корабль из Даунса, который возьмет на борт инвалидов и поврежденный порох, а также ненужные пушки и пушечные станки с «Северного Орла».

Нижние чины и рядовые440 верфи Его британского величества показали превеликое усердие в исполнении работ при небольшом поощрении с моей стороны, которое состояло в том, что сверх обычной платы я утром и вечером выдавал им по пинте портера. Я надеюсь, что могу подтвердить, что они выполняли двойную работу по сравнению с той, что обычно выполняется для правительственных нужд.

Лекари и хирурги королевского госпиталя в Хаслере имели немало волнений и выказали величайшую заботливость и человеколюбие к больным, которые уже [поправились], перевезены на корабли и все чувствуют себя хорошо. Поэтому я счел своим долгом ради чести России выказать им знаки благодарности и одобрения и, написав им письмо с выражениями признательности, приложил к письму банкноту в 100 фунтов для докторов и главных офицеров королевского госпиталя.

Я заплатил всем офицерам их жалованье в английской валюте, чтобы они ничего не потеряли при обмене дукатов; их порционные деньги я выплатил авансом до июня, также я заплатил и их денщикам, хотя они и находились на суше, но я хотел со своей стороны дать всем поощрение, какое было в моих силах. Сухопутные офицеры получили все, что они хотели, и они это заслужили благодаря их хорошему и поистине офицерскому поведению. Во имя дальнейшего поощрения офицеров и рядовых я издал приказ относительно раздела призовых денег, что, как я узнал, вызвало всеобщее удовлетворение.

Для того чтобы покрыть затраты на переоборудование и снабжение продовольствием эскадры на 10 месяцев, были проданы по текущей цене золота 49 000 голландских дукатов, что позволило сэкономить по 9 пенсов с каждого дуката, так как евреи не дали бы больше 9 шиллингов за дукат, и выгода из этого будет принадлежать Ее императорскому величеству*, [на поле приписано:] *что означало экономию в £1837.50, которые я мог бы положить в свой карман и думали, что я так и сделал*.

Я получил присланные от господина Мусина-Пушкина векселя на мое имя на 10 000 фунтов стерлингов для предъявления в Ливорно, но решил, что для меня будет затруднительно получить по ним наличность, когда я прибуду в назначенное место; не хотел бы я иметь забот с деньгами, когда не предвижу возможностей их потратить, так как эскадра столь хорошо экипирована, что у меня не будет нужды в деньгах, кроме выплаты офицерам их порционных денег и приобретения вина для нужд эскадры, а прочим я надеюсь обеспечить себя за счет неприятеля. Поэтому я предпочту иметь кредит в Ливорно, Неаполе или Венеции или любом другом месте, которое сочтет Ваше сиятельство.

Капитан-лейтенанта Жемчужникова441 я произвел в капитаны 2‐го ранга и назначил командовать «Северным Орлом». Капитан Поливанов отказался от этого места. Лейтенант Кривцов, который командовал пинком «Св. Павел», произведен в капитан-лейтенанты и назначен на то же место. Я поставил на пинк «Св. Павел» лейтенанта Безумова442, так как на таких судах я намереваюсь создать трамплин для дальнейшего продвижения офицеров по службе и проверить их возможности для принятия более высокого командного поста.

Я приказал купить на все корабли пропорциональное количество платья и штанов из парусины для матросов и солдат, чтобы ради их здоровья и чистоты раздать людям вместо теплой одежды, таким способом я надеюсь полностью избавиться от их овчинных полушубков (Shouba), а также и сапог, не предназначенных для людей, выполняющих обязанности на реях.

Сведения о состоянии эскадры будут, если возможно, переданы вместе с ведомостями о расходах господину Мусину-Пушкину.

Имею честь оставаться Вашего сиятельства

Д. Э.

Его превосходительству Мусину-Пушкину

Портсмут, 10 апреля н. ст. 1770 г.

Я получил письмо Вашего превосходительства через мистера Калвера вместе с двумя пакетами, в которых, как я предполагаю, находятся векселя, но, как Ваше превосходительство увидит из письма к графу Панину, они будут мне мало нужны или вовсе не нужны, и помимо затрат, что они могут стоить правительству, они могут еще где-то пригодиться. Поэтому я намереваюсь вернуть их через мистера Тулмина.

Смысл данных мне инструкций таков, что я должен предпринять все возможные предосторожности, чтобы не доставить какой-либо обиды нейтральным державам. Как бы то ни было, многообразие дел, которые легли мне на плечи в настоящий момент, почти превышает мои возможности.

176 человек покинут госпиталь сегодня, из них 45 – инвалиды, которые должны быть отправлены на корабле, ожидаемом здесь от господ Томпсона и Питерса (Messrs. Thompson and Peters); на этом судне также должны быть увезены оставшиеся орудия и пушечные станки, а также боевые припасы, здесь оставленные, чтобы не беспокоить Ваше превосходительство после моего отбытия. Это дополнительная причина моего смущения, но из‐за того, что корабли не пришли раньше, я вынужден отправиться в Спитхед, поэтому я прошу прощения за это короткое письмо и имею честь оставаться Д. Э.

Лондон, 12 апреля н. ст. 1770 г.

Его превосходительству контр-адмиралу Э[лфинстону]

Я тешу себя надеждой, что это письмо застанет Вас [еще] в Спитхеде, чтобы затруднить Вас с векселями. Я прошу Ваше превосходительство, будьте добры, во-первых, распределить эти векселя между кораблями Вашей эскадры и, во-вторых, взять на себя труд написать несколько строк мистеру Ратерфурду443 в Ливорно, чтобы он знал о том, что векселя разделены и, с другой стороны, чтобы он знал подпись Вашего превосходительства. В случае, если ни Вы, ни кто-либо на Ваших кораблях не попадут в Ливорно, письма будут отправлены не только в Венецию агенту нашего двора маркизу Маруцци, но также в несколько мест в Архипелаге, чтобы получить под эти векселя готовые деньги, сколько потребуется. Следствием всего этого будет то, что эти векселя будут более полезны, чем любые обещанные кредитные письма. Кредитные письма могут быть предъявлены только оговоренным лицам, тогда как по векселям деньги можно получить, когда пожелаете. Я только ожидаю Ваших писем и расходных ведомостей, чтобы отправить курьера в Санкт-Петербург, весьма желая в связи с этим утрясти и мои дела.