«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Не следовало бы занимать читателя причинами, почему я принял его к себе на службу, можно вспомнить, что в начале этого сочинения я упоминал о том, что поменял секретаря. Первый был англичанином, родившимся в России, но он не понимал английского достаточно, чтобы делать хорошие переводы, писал плохо и медленно, о чем я пожаловался английскому купцу мистеру Джону Томпсону435, который из благосклонного расположения, а также чтобы помочь мне, порекомендовал мне Ньюмана, чтобы он стал хорошим учителем для моих сыновей и поучил их русскому языку. Я, соответственно, согласился платить ему 100 фунтов в год и представил его графу Панину в качестве претендента на должность моего секретаря и для заключения договора с ним, если его сиятельство это одобрит. Граф поговорил с ним несколько минут по-русски, его способности в этом языке удовлетворили графа, и он назначил его переводчиком Коллегии иностранных дел с жалованьем 600 рублей в год и чином пехотного лейтенанта – значительно больше, чем то, на что он когда-нибудь мог рассчитывать.

Он зарабатывал на жизнь, обучая детей в английской колонии и помогая составлять счета, где позовут; он всегда был уверен, что получит кров в одном из этих домов, что считалось долгом гостеприимства. Мало иностранных предпринимателей живет в таком почтении и, я бы сказал, с такой напыщенностью, соответствующей характеру британских купцов.

Теперь я имею достаточно оснований подозревать его. Помимо прочего, он ежедневно терял мое доверие, а я также обнаружил, что у него имелись собственные предпочтения в отношениях с подрядчиками и с торговцами.

Когда у меня было что сказать офицерам, я использовал графа Разумовского как своего адъютанта, полагающегося мне на морской службе в России, и он сумел сделать так, что мои приказы стали приниматься с большим удовольствием и готовностью.

Офицеры и нижние чины теперь начали высказывать разные мысли относительно призовых денег, в ожидании скорых действий флота против неприятеля. Я представил Записку (Memorial) Ее императорскому величеству о разделе призовых денег в качестве поощрения офицерам и нижним чинам, советуя тот же порядок, что был в английском флоте. Я получил ответ от графа Панина, что императрица дала ему право сообщить мне, что я могу делить призы так, как я считаю правильным, поэтому до нашего отправления я принял решение, сколько призовых денег будет полагаться каждому, и обнародовал такой приказ: