Русская война. 1854

Я чихнул! В ушах еще какое-то время звенело, и только потом до меня дошло, что именно я услышал. Газ! В запечатанной бочке, что эта парочка притащила с собой, был газ! Не природный, как в моем времени, а другой. Этот получали путем сжигания угля и использовали для уличного освещения по вечерам. И ведь мог сам догадаться… Ходил же вечером по местным улицам, видел фонари, но даже не подумал, на чем они работают. Горят себе и горят.

— Доброй ночи, — Волохов улыбнулся одними губами. — Жаль, что мы не смогли познакомиться, когда вы были в моем доме в прошлый раз, но рад, что смогу помочь армии. Так уж вышло, что я планировал запустить газовое освещение в новых кварталах, которые мне доверили строить, но не успел. А немного запасов осталось, и я радостью ими поделюсь.

— Большое спасибо, — я искренне поблагодарил Волохова. — Газ этот точно пригодится. В нем около пятидесяти процентов водорода, так что он легче воздуха и сможет поднять шар[14]. А мы получим вариативность использования. Есть время, нагрели воздух обычным углем, закачали его в шар и полетели. Надо что-то срочно осмотреть — подключаемся к одной из точек выхода вашего газохранилища, и сразу в небо.

Тем не менее, теорию нужно было проверить на практике. Пятнадцать минут мы потратили на то, чтобы без помощи уже ушедших швей соорудить рукав для соединения бочки и одного из тестовых шаров. Потом затянули веревками места соединений, открыли клапан[15], и прототип номер четыре начал медленно расправляться. Десять секунд, и он уже оторвался от земли и уперся в потолок мастерской — светильный газ действительно работал.

Жаль только, что заправиться где угодно с ним не получится, но не все сразу…

А пока для портативного использования будем полагаться на нагретый воздух. Благо собрать печку в Севастополе несложно. Хватает запасников от гигантов, что стоят на бастионах. Они, как растопятся, могут раскалить ядра больше тысячи градусов. Таким попадешь в корабль, даже мокрое дерево вспыхнет как спичка. У нас же вышла версия раза в четыре меньше, но зато ее можно собирать, разбирать и переносить!

Что мы и сделали: собрали, перенесли, затопили… Через пару минут угли заревели, выдавая почти ровную волну жара, устремившуюся по трубе вверх. Еще не кардиф в его лучшие годы, но уже неплохо. Пришло время, я подал сигнал и входное отверстие шара словно пуповину на строительной мачте подвинули под поток воздуха. Ткань затрепетала, шар начал набирать объем, а потом резко в один момент поднялся под потолок, занимая, как будто половину мастерской.

Причем не один, а вместе с лежащим на дугах Лесовским! Лейтенант, конечно, у нас стройный, но килограмм семьдесят в нем есть, а шар его взял и поднял!

— Надо же, получилось, — немного удивился Тотлебен.

— Тогда отметим, — Волохов непонятно откуда вытащил бутылку какого-то редкого виски. — Напиток наших противников, чтобы их удача стала нашей.

Мне еще много чего хотелось проверить, но на сегодня, пожалуй, хватит.

— Хороший тост, — согласился я с Волоховым, а потом пододвинул под шар один из столов, чтобы Лесовскому было проще с него слезть.

— Кстати, а почему шар серый? И похож больше не на шар, а на огурец? — Волохов решил засыпать меня вопросами, но я наконец-то вспомнил, что стоит соблюдать хоть какой-то режим секретности, и только разводил руками. Мол, это не мои тайны, а товарища, в смысле господина Константинова. А что, раз уж сын великого князя меня сюда послал, то пусть отдувается за это своей репутацией.

Утро наступило слишком быстро. Кажется, только мы допили бутылку трофейного алкоголя и разошлись, как солнце снова бьет в глаза. И снова бриться… Стоически выждав положенные пять минут, я закинул в рот кусок хлеба с творожным сыром, а потом помчался обратно в мастерскую. Успел раньше всех. Осмотрел еще раз наши гибриды шаров и дельтапланов свежим взглядом, а потом набросал план испытаний, которые нужно будет провести в течение дня. Главное, что хотелось понять — получится ли перенести хотя бы часть нагрузки на крылья или придется гнаться исключительно за размером шара.

Закончил, и как раз начали подтягиваться матросы во главе с Алексеем Уваровым. Что ж, кажется, перевод нового мичмана состоялся довольно оперативно, так что я с улыбкой поздравил его, а потом посвятил в планы на день. Тот вроде бы все понял, а мне уже надо было бежать дальше. По идее где-то по соседству должны были дорабатывать мои ракеты. Вчера Тотлебен объяснял мне, куда идти, но все равно пришлось побродить, прежде чем я нашел нужную пристройку на территории бывшей верфи.

Внутри было жарко. Гудела печь, в которой плавили металл для отливки всякой мелочи. Грохотал молот… Я прищурился, чтобы побыстрее привыкнуть к палитре из полумрака и ярких вспышек, и вот разглядел троицу мастеров, которые как раз и работали над моим заказом.

— Что ж ты делаешь? — вырвалось у меня, когда огромный мужик зарядил молотом по зажатой в тисках ракете.