Русская война 1854. Книга пятая

— Как все закончилось? — первый же свой вопрос Кокрейн задал о деле. Верен себе, пусть это больше и не имело никакого смысла.

— Мы отступили, — ответил Вуд. — Ваша ядовитая завеса хорошо сработала, прикрыв нас от русского броненосца. А потом мы смогли оторваться и, несмотря на удивительную точность и мощь новых русских птичек, потеряли не так много кораблей.

— Нет… — Кокрейн чуть не закричал и тут же закашлялся с непривычки.

— Что нет?

— Мы не должны были прорываться в море! — адмирал яростно сверкал своим единственным глазом. — Нужно было прикрыть спину и прорываться на берег, выбросив туда новые суда с газовыми баллонами! Русские нагнали туда столько пехоты, что их потери были бы страшными. А там и туземные полки вспомнили бы, на чьей они на самом деле стороне.

— Ваш лейтенант пытался убедить меня в чем-то похожем, — лорд Вуд поморщился. — Но это же бред. От яда бы пострадали и наши войска. Сколько бы полков у нас осталось после подобного сражения?

— Главное, что вражеская артиллерия и птички не смогли бы работать, — Кокрейн оскалился остатками зубов. — Если бы мы вернули проливы, нам бы простили сколько угодно смертей, а так…

— А так мы просто заключим мир, — лорд Вуд на мгновение замолчал, думая о лежащем перед ним адмирале.

Он ведь всегда был таким: когда сражался с испанцами, и когда с французами. Никогда не жалел ни своих, ни чужих. Издалека это казалось легким романтичным флером воинской славы, но вблизи… Без глаза, без половины зубов, со смрадным дыханием — даже так душа Кокрейна была ужаснее, чем его тело.

— Мир с Россией? После поражения? — адмирал даже приподнялся на своем импровизированном ложе.

— Я уже воспользовался телеграфом и передал последние новости в Лондон и Париж. Конечно, будут обсуждения, споры, крики, но предварительно в Англии и Франции нет ни одной силы, которая готова была бы поставить на продолжение войны. Так что вопрос можно считать решенным и… — Вуд увлекся и стал рассказывать адмиралу собственные мысли. — И это совсем не так страшно. Да, мы не поставим Россию на место здесь и сейчас, но что будет в перспективе? Без поражения новый царь не сумеет продавить реформы, которые могли бы вдохнуть новое пламя в русскую экономику. Более того, победа, если правильно ее подать, может привести к головокружению от успехов. Уверен, уже скоро мы сможем убедить общество, что «сильной России» нет смысла закрываться от иностранных товаров, и тогда мы начнем новую войну. Тихую, тайную, но не менее смертельную.

— Мне кажется, вы недооцениваете врага, — Кокрейн лежал, задумчиво глядя куда-то в серое небо. — Я тоже думал, что нашей промышленности нет равных, но… Россия держалась против нас два года даже с тем, что у нее было. А если учесть все их новинки? Машины, машины, машины… Они внедряют их везде, опережая нас даже не в умении их создавать, а в умении найти им место где угодно. В умении думать по-новому. Мы как-то пару дней назад захватили одного офицера, я был на допросе. Так тот рассказал, что видел в Ростове машину, с помощью которой из стали делают тарелки и ложки. Понимаете?

— Если честно, нет. Какой смысл так удивляться подобной мелочи в свете того, с чем мы сами столкнулись на поле боя?

— Вот именно, что мелочи! Они находят машины даже для них! Находят людей, металл, чтобы запустить производство. Уже сейчас караваны новых товаров расползаются по России неуверенными ручейками, а что будет дальше? Такими темпами они наполнят свой рынок всего за пару лет, а потом хлынут наружу. Если бы они сидели, как раньше, ограниченные узкими воротами Балтики и милостью Порты, в этом даже не было бы ничего страшного. Но теперь они вырвутся на волю! В Европу, в Азию! Это не мы придем тихо покупать их страны, это они придут к нам, и знаете что?

— Что? — лорд Вуд слушал старого адмирала словно завороженный.

— Наши рабочие будут рады. Уже сейчас среди них бродят агитаторы, перечитавшие статей Маркса и Энгельса. Им плевать на красоту учений Гегеля или цветастые речи Герцена. Они жаждут новой справедливости, и что они сделают, увидев своими глазами русские заводы, где все по-другому? Десять-двадцать лет, и нашим врагам даже армия не потребуется, чтобы взять Англию голыми руками. Простые Джоны, живущие между Темзой и Викторией-парк, наоборот, будут встречать их цветами!

— Что ж, если так будут думать в России, то и прекрасно, — неожиданно лорд Вуд хищно оскалился. — Если кто-то поверит, что это честная игра, тем им хуже! Одних агитаторов можно посадить и отправить на их место совсем других. Газеты нарисуют любую картину, главное, не жалеть на это денег, а все то изобилие, которое ты упомянул… Кажется, что оно играет на руку России, но оно же утянет ее на дно. Пока они тратят прибыль на выходные для рабочих, мы выкачаем ресурсы юга и будем пахать с девяти до девяти, шесть дней в неделю, и наверстаем тот отрыв, что пока у них есть. Кровь, пот, ложь — все станет нашим оружием! И мы еще посмотрим, кто будет лучше готов к новой войне!