Русская война 1854. Книга пятая

— Значит, такой мир… — старый адмирал довольно кивнул. Подобные военные хитрости он любил и понимал.

* * *

Мы приходили в себя после сражения у Габа-Тепи почти неделю.

Лечили своих и чужих. Несмотря на победу, раненых было больше трех тысяч человек, и доктора проводили операции до вечера следующего дня. И это только срочные операции и русские солдаты. Англичан, французов и иже с ними добирали на лечение до сих пор… Я заглянул на перевязку, а потом прошел мимо операционной, где при свете доработанного для этого авиационного прожектора работал Пирогов. Уверенно, твердо, как и всегда.

Недалеко отсюда лежали в одной палате Корнилов и Нахимов. Оба пострадали во время прорыва вслед ускользающему союзному флоту. Увидев, что английские и французские корабли уходят, они тогда приняли на борт команды с двух пароходов и пустили те сквозь минную постановку. Семь взрывов почти открыли дорогу нашему флоту. Еще часть мин добили корабельными орудиями, и одну принял на себя сам флагман. Сталь выдержала, с небольшой течью справились насосы, а флот зато получил возможность отрезать хвост вражеской эскадре. Почти сорок кораблей поддержки были взяты на абордаж. Вышло жарко, учитывая, что там нашли убежище немало солдат из сбежавших пехотных полков, тогда-то адмиралов и задело пуском ракеты Конгрива, но, к счастью, бронированная рубка показала себя прекрасно. Взрывная волна и большая часть осколков ушли в сторону, а все, кто стоял внутри, отделались лишь небольшими царапинами.

В следующей палате лежала еще одна знакомая парочка. Мичман Алферов и граф Толстой: до начала нашего натиска именно на их фланге враги попытались нанести свой главный удар. Но наши справились. Броневики подвозили новые запасы ракеты прямо под вражеским огнем на переднюю линию, а там уже опытные стрелки бывшего Владимирского полка выбивали оставшиеся у врагов орудия и поражали любые укрытия, где солдаты в красных и синих мундирах только пытались собраться во что-то более-менее организованное.

Пробравшись сквозь медицинский городок, я дошел до района большой стройки. Здесь под командованием моих инженеров и вытащенного из Севастополя Волохова мы возводили полноценную ремонтную базу и авиачасть, где даже сейчас, под грохот паровых машин, пил и молотов, шло обучение новых пилотов. Митька сиял после успеха своей «зеленой» команды и гонял наших ветеранов, помогая освоить новые машины. Техники тоже учились — проверять все узлы, меняя их по мере выхода из строя или при исчерпании положенного времени. Многие говорили про мир, но мы готовились и к войне.

Вот такой вот у меня теперь утренний маршрут: больница, стройка, а потом… Администрация. После того, как вражеский флот ушел от наших берегов, формально выданный мне когда-то приказ потерял актуальность, и нам нужен был новый командир. Если честно, я опасался хаоса, но неожиданно проявили себя великие князья, взяв на себя полную ответственность. Николай, как старший, возглавил военную временную администрацию, а Михаил — мирную.

И вот уже неделю они каждый день проводили какие-то собрания. То с турками, то с греками, то по военным делам, то по торговым. Я, если честно, сначала думал: чего с ними всеми возиться, просто надо объявить свои новые правила, да и все! Но подход великих князей, наверно, сработал лучше. Сначала со спорами и при содействии смазки в виде военных гарнизонов, но дела пошли. Мы даже частично сняли блокаду с Константинополя, открыли проход для союзных торговых судов через проливы, и неожиданно нашлись сотни людей, которые только и ждали этого момента.

Возможно, когда отправленный на север «Кит» доберется до Санкт-Петербурга, а потом вернется с приказами царя, обстановка изменится. Но пока Восток быстро стряхнул пепел войны и стремился как можно скорее вернуться к жизни.

— Григорий Дмитриевич, — на входе в здание администрации меня поймала Анна Алексеевна. — Разрешите на пару минут?

— Конечно, — я вежливо склонил голову, невольно задумавшись о том, как раньше смотрел на девушку. С интересом, признаюсь, но это был интерес не столько к ней самой, сколько к ореолу власти ее отца. Как глупо…

— Слышала, что вы выполнили все условия своей сделки с акционерами, а прибыль ЛИСа за первую половину года уже перевалила за десять миллионов.

— Оборот. Прибыль все же меньше, и мы почти всю ее вкладываем в рост.

— В рост — это в обучение и новое жилье для ваших рабочих?

— Их знания и желание работать — это часть нашего успеха, но… — я внимательно посмотрел на девушку. — Давайте честно, вы же пришли ко мне совсем не за этим?

— Я видела название одного из новых «Китов». Александра, кто она? — самый неожиданный вопрос, к которому я оказался совсем не готов.

— Она еще девочка. Девочка, которая мне очень помогла и слово которой я не смог сдержать. Ради победы, но все же. И это название — символ того, что я всегда выполняю обещанное. Только дело чести, ничего больше.

— Девочки очень быстро растут, — Анна Алексеевна хитро улыбнулась и с видом победительницы упорхнула куда-то по своим делам.