Русская война: дилемма Кутузова-Сталина

Одно слово, обрывок фразы, проскочивший зайчиком эпизод вырвется, звонкий… безоглядный, дерзко закрученный – и повисает в мёртвенной пустыне унылой паутины, сплетённой дамо-дурочками на уловление его. Эти люди столь разные, неповторимо-образные – а об этом мы можем судить в отличие от 1812 года не по одной парадно-риторической «Галерее Героев Отечественной войны» в Эрмитаже, по миллионам метров, увы, безгласной киноплёнки – после того как это бездушное стадо с жестяными ногами– перьями пронеслось по ним, совершенно пропали, оставив по себе памятники-монументы невостребованной макулатуры в библиотечных отделах «Воспоминаний о Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

Увы, они исчезли почти бесследно и мы даже в лучших образцах уже не будем иметь о них представления-знания, только колеблемый конъюнктурный миф… Исчезла неповторимость образа, языка, характера; исчезла исключительность воли, множественность осмысления небывалых стечений обстоятельств судьбы – и сейчас, когда прищёл срок воскликнуть «Чур меня!» т. е. «Пращур, Помоги!», чем они могут помочь нам, бессловесные, бессмысленные, безликие, бесчувственные? Была выхолощена целая эпоха Национальной Судьбы, утрачен громадный пласт Национально-Исторического опыта, рассыпан словесной шелухой, выпущен в пар общих мест – и нам сейчас легче восстановить строй души, ой какой извивистый, начальника штаба Первой Западной Армии Алексея Петровича Ермолова так как всё авторизованное его именем вышло из-под его руки; и обратиться к нему в приискании опыта и совета, нежели к его коллеге, Начальнику Генерального Штаба Советской Армии Антону Иннокентьевичу Антонову, от которого, если отбросить убогую одобрительную синонимию, нам осталось «вежлив, выдержан и брит».

На общий рисунок-отражение войны 1812 года очень сильно влияет как раз то, что её творцы и авторы были очень и очень велики и их мнение встречало и встречает пристальное внимание Обществ со сложным меняющимся переплетением выносимых «плюсов» и «минусов». Громадность Наполеона, Александра, Стендаля, Кутузова, Клаузевица, Чернышевского, Толстого, Энгельса выносит на поверхность глубинные подосновы конфликта – столкновение материковых культурных плит: Громадность Католицизма, Православия; Тени Цезаря, Чингисхана; Равноапостольного и Равнодьявольского Святого Владимира; поднимает его в явления национального духа, раскрывающегося в новом обретении-постижении, что заставляет уже по новому взглянуть на его народ-носитель, о чём задумывались на материале этой войны глубоко Ф.Ницше и плоско Декабристы; возбуждает общественно-злободневный, политически-значимый, а не только академический интерес, живёт в канве текущего, а не застывает в антиквариате; обращает не только к истории – к историософии, национально-исторической Легенде-Доктрине, Легенде-Мечте.

Другая особенность этой войны, нарушающая её устойчивое провидение – это война переломная, война Встречи-Прощания двух эпох, и особенно с Российской стороны, здесь как бы опускался в торжественном закате 18-й век от Елизаветы до Павла, последний раз пятнали кровью свои клинки баловни и исчадья «столетья мятежна и мудра», выписывали завершающие росчерки своих блистательных судеб Кутузов, Сенявин, Гудович, Ростопчин, Аракчеев и поднималась новая поросль иных «исчисленных», «скроенных», «крепко сшитых» полководцев 19-го века, подобных Багратиону, Барклаю-де-Толли, Дибичу, Паскевичу, исполнительных администраторов таких как М.Орлов, Киселёв, Меншиков; война, где пересеклись и разошлись судьбы «екатерининских племянников» Ермолова, Сабанеева, Воронцова, Раевского-старшего и пионеров-пасынков нового века С.Волконского, Граббе, Пестеля, Якушкина. Последний раз здесь, в России, век Вольтера, Канта, Моцарта, Де Линя и Солнца Вальми изящно, светло и чуть насмешливо раскланивался с веком Фихте, Гегеля, Бетховена, Паганини и Силезских Ткачей.

Французская сторона в этом отношении выступала более однородной: полнеющий Капрал-Император, раскормленные Конюхи-Маршалы, и добрая серая скотинка из славных конюшен Франции, Германии, Польши, Италии. Овёс-Рационы-Водка, вычищенные тёплые стойла, обумневшие жеребцы которых ржали и скалили зубы в ответ на исполнение:

– ALLONS, ENFANTS DE LA PATRIE…

на поле Бородино (свидетельство Д. де ла Фриза).

Глава 7. Великих Женщин велики тайны…