Русская война: Утерянные и Потаённые

Кстати, в период обсуждения проекта «Екатерины II» ряд морских офицеров сразу указали на полную возможность установки 4 гнезда и удобство манипулирования 6-ю орудиями из 8 по 4 диагональным секторам и 4-мя во всех остальных… Кроме прочего, на диагональных, как и на курсовых залпах менее всего сказывается раскачивание корабля при отдаче – вот вам и принцип: максимум орудий для наиболее выгодных тактических курсов, обеспечивающих победоносно-наступательный рисунок боя и наилучшие условия работы пушек и брони. Глядя на теоретические чертежи «Екатерины II», «Чесмы», «Синопа», «Георгия Победоносца» невольно приходишь к печальному выводу – вот корабли, которые стали бы украшением английского, французского или германского флотов, многократно повторились бы в нисходящих поколениях; в русском они появились, отплавали и пошли на слом, как раритеты, впрочем, как и опередивший их «Петр Великий» – техника умерла, невостребованная тактикой.

Как и убивалась ей беспощадно в самом бою…

Поразительно, если вдуматься, но при Цусиме оба противника избрали самый неэффективный способ стрельбы для скорострельной дальнобойной морской артиллерии: своей излюбленной манерой эскадренного боя «все вместе – по одному» японцы фактически утратили возможность корректировать огонь. При накрытии цели залпами 6—12 кораблей одновременно совершенно теряется различение выстрелов отдельных судов, и этим ничтожится большая часть выучки японских артиллеристов. В сущности они явили свое искусство только впервые 30 минут боя, когда, проходя последовательно перед «Ослябей», громили его замечательно точными одиночными залпами кораблей – во всех остальных фазах боя они преимущественно расшвыривали снаряды: при ежесекундно взлетающих десятках разрывов на корабле и вокруг него невозможно отличить, где свой, где соседа. Можно заподозрить, что в большей части боя японские артиллеристы стреляли «по дзэновскому наитию», т. е. по-русски «на авось» – выручал закон больших чисел и теория вероятности, но только в отношении продольной цели, при параллельном курсе rac и он: В. Костенко хорошо запомнил последний японский эскадренный залп дневного боя 14 мая, накрывший «Орел», шедший параллельно японской колонне – 16 снарядов разорвались одновременно вокруг корабля – не попал ни один!

Увы, русские, отлично зная свою тактико-техническую неслаженность к совместным действиям, слепо следовали той же методе, в первые минуты боя открыв огонь 4-мя броненосцами по «Миказе» – но кто из них кромсал японского флагмана а кто океан – никто не знает. Можно утверждать, что отдай З. П. Рожественский приказ вести огонь «лесенкой», каждому кораблю по ближайшей цели, эффективность действия артиллерии резко изменилась бы к русской пользе. Германский флот, сознательно уклонявшийся к такому применению артиллерии, неизменно одерживал верх в артиллерийских дуэлях над английским.

В 1915 г. в битве при Доггер-банке произошел примечательный траги-комический эпизод, когда английский линкор «Тайгер», сдвоив свой огонь с линкором «Лайон» по одной цели и принимая его удачные попадания за свои накрытия, метал снаряды… на 2,5 км за цель – sis!

Возникает вопрос, да участвовал ли «превосходный артиллерист» З. П. Рожественский хотя бы в паре учений с боевыми стрельбами, если не знал этой теневой стороны массированного огня всех кораблей по одной цели, катастрофически нараставшей по мере удаления их за дистанцию прямого выстрела. В сущности, японцы прямо-таки подставлялись под назидательную порку со своей методой «эскадренных залпов» – ее не последовало…

Только тем, что подавляющее большинство японских снарядов глушило рыбу, можно объяснить тот поразительный факт, что 2 русских броненосца «Александр III» и «Бородино» погибли после 7(!) часов расстрела, в то время как необходимую им фатальную порцию в 60 двенадцатидюймовых снарядов на каждого при нормальной 20 % вероятности попаданий на дистанции 40–45 кабельтовых обеспечивала 38-минутная канонада 4-х японских броненосцев (выучка японских артиллеристов была значительно выше «20-процентного середняка»).

Действуя методом уточненной «стрельбы по ближнему», русские артиллеристы повернули бы перекос попаданий в свою сторону: не выработав общей эскадренной слаженности, они уже достигли хорошего индивидуального мастерства; и даже худший по огневой подготовке в 1-м отряде броненосец «Орел» поразил «Ивате» 2-м залпом, когда перенес стрельбу с закрытого собственными кораблями «Миказы» на ближайшего противника.

Увы, охваченные азартом ушаковской стрельбы прямой наводкой на пистолетной дистанции по неприятельскому флагману, они также били «скопом», швыряясь бесцельными некорректируемыми выстрелами и теряя шансы к победе, а их у них было так мало…

* * *