Русская жена эмира

своих министров и будем думаем о том, как поднять дух народа на случай войны с

большевиками. Надобно сделать так, чтобы уже сегодня наши люди стали ненавидеть

Советы, как чуму. Еще мы освободим народ от многих налогов, чтобы они поверили в

справедливую власть своего эмира и встали на его защиту, не боясь смерти.

- Это трезвая мысль: армия и население должны быть едины и готовы к войне, они

должны верить в свои силы и победу над Советами. Тогда Бухара может, устоит, хотя при

этом жертвы будут велики.

Когда Николаев ушел, с помощью колокольчика эмир вызвал секретаря.

Виктор вернулся в зал, Наташа сидела на диване, продолжая слушать Шаляпина со

слезами на глазах. Увидев Николаева, она улыбнулась. Он опустился рядом и сказал:

«Алим-хан совсем не в духе и не может придти сюда».

- Вероятно, гонец принес дурные вести. Значит, дела у эмира очень плохи?

- Ты права. Я смотрю, за это время ты хорошо изучила его.

- Черт с ним, с этим эмиром, главное, чтобы у нас было все хорошо. Я живу здесь как

птица в клетке и все ради этих проклятых денег. Об этом эмир догадывается, как и о том,

что я не люблю его. Однако это устраивает Алим-хана. Я отношусь к нему как к добряку

и отвечаю взаимностью. Стараюсь развлечь правителя всякими шутками, весельем. Ему

это нравится. Иногда он жалуется, что его жены с ним бесчувственны, вечно молчат, а

порой боятся. И оттого ему скучно с ними.

- Эмир нужен всем. Он нас кормит, и его благополучие – это и наше благосостояние.

Потому нам следует беречь его.

- Давай поговорим о чем-нибудь другом. Виктор, а твои родители так и не уехали за

границу?

- Последнюю весточку я получил от них полгода назад. Несмотря на мои уговоры,

родители все-таки решили остаться в России. Об этом отец заявил твердо, а он человек

упрямый. Да и мама пишет, что они считают себя уже старыми людьми и не смогут жить

в чужбине. Признаться, в молодости я не понимал родителей и мечтал только о славе,

деньгах, удовольствиях. И вот когда самому стукнуло сорок, стал смотреть на жизнь

иначе. Уже не хочу ни славы, ни этих проклятых войн. Я также сыт приключения, и моей

душе хочется покоя. А вот от денег не откажусь, потому что еще надеюсь создать семью

и жить в большом, уютном доме. И чтоб хозяйкой была там ты.

30

От таких слов глаза Наташи стали совсем счастливыми, и она опустила голову ему на

плечо, тяжело вздохнув.

- Кажется, ты не веришь в такое? – спросил Виктор.

В ответ Наталья лишь пожала плечами.

- Верь, у нас все будет, но пока нужно набраться терпения. Хочешь, потанцуем? –

предложил Виктор.

- Теперь уже не хочется, охота пропала. Давай, посидим рядом, поболтаем, ведь нам это

не часто удается. Интересно, что будет, если эмир узнает о наших связях? Неужели

казнит нас?

- Казнить - это старомодное словечко. Я не знаю, как Алим-хан расправится с нами, но

уверен в одном. Он сделает все, чтоб никто не узнал о таком скандале, иначе народ будет

смеяться над своим правителем. И такую дерзость он не простит никому, ведь его

мужское самолюбия будет просто растоптано.

- Интересно, неужели эмиру никогда не приходило в голову, что между двумя русскими

людьми могут зародиться глубокие чувства?

- Если Алимхан хоть что-то заподозрил бы, то не позволил бы мне входить в твой дом.

Такое право Николаев получил от эмира по просьбе Натальи, которая очень нуждалась в

обществе своих соотечественников. Без сомнения, решиться на такое эмиру было совсем

непросто, ведь он мусульманин и здесь дружеские отношения между мужчиной и

женщиной совершенно немыслимы. Однако Алим-хан верил другу, да и жалел

одиночество своей жены, которую сильно любил и многое ей позволял. Ко всему он

считал себя передовым человеком.

На этот счет Наталья имела иное мнение:

- Эмир считает тебя настоящим солдафоном, пьяницей, которому нет никакого дела до

женщин, и потому не ревнует. Но с другими людьми ведет себя осторожно. Помнишь,

как-то раз к нам приезжал англичанин из Кашгара, Пит. Когда мы с ним беседовали или

просто танцевали вальс, то эмир не сводил с нас пристального взгляда. Тем более что

хорошо выпивший консул становился довольно милым. И после отъезда гостя Алим-хан

отругал меня, что мы долго говорили наедине и также танцевали. И мне пришлось

успокаивать его, что это нормальное общение европейцев и в этом нет ни малейшего

намека на измену.

- И все-таки нам следует быть осторожными, хотя нынче ему не до нас. Наталья, едем к

тебе, сам Алим-хан велел проводить тебя.

- Да, здесь уже делать нечего. Я только заберу свои пластинки.

Дом Натальи стоял неподалеку от резиденции – кирпичный дом в европейском стиле.

Обитатели Арка называли его домом гувернантки, и в самом деле Наталья-ханум, как и

прежде, вела занятия с детьми правителя.

У дома гувернантки, на скамейке, сидели два взрослых солдата с ружьями и оживленно

беседовали. Завидев черную коляску, они вытянулись у дверей.

Из закрытой черной коляски вышел советник, который помог хозяйке дома спуститься