Русская живопись. Пробуждение памяти

В заключение хочу высказать свои соображения по поводу временных границ авангарда. Я склонен считать стартовой площадкой европейского, и в том числе русского, авангарда 1900-е годы. Несмотря на стилевую сложность и взаимопроникновение стилевых направлений, можно говорить о том, что авангард преимущественно берет начало в фовизме, экспрессионизме и неопримитивизме — в близких друг другу направлениях. Н.И. Харджиев прямо называет дату начала русского авангарда-1907 год, считая, что ранний период его развития занимает десятилетие-1907-1917 («боевое» десятилетие)[134]. Действительно, именно в конце 1900-х начинает складываться авангардистская ситуация в русской живописи и поэзии, образуются художественные группировки, организуются выставки с участием главных героев будущего авангардистского движения. На Западе эта ситуация возникает на несколько лет раньше, но за пределы десятилетия не выходит.

Что касается поздней временной отметки, то хотел бы предложить свою версию, ограничивающую авангард в основном 20-ми годами, допуская при этом некоторые его запоздалые проявления в последующем десятилетии.

Сегодня вряд ли кто не согласится с тем, что XX век открыл новую эпоху художественного развития. Перелом, произошедший в искусстве, не менее значителен, чем переход от античности к Средневековью или от Средневековья к Ренессансу. Изменились коренные, самые существенные творческие принципы, искусство отказалось от многих завоеваний, устремилось по новому пути, открывая неожиданные перспективы. Авангард оказался у истоков этого движения. В нем за короткий срок были выработаны почти все модели будущего искусства. Можно предполагать, что это касается не только подходящего к концу XX века, но и последующих времен — вплоть до новой кардинальной смены, которой, надо думать, в условиях невиданной доселе интенсификации исторического развития не придется дожидаться столь же долго, как Средние века дожидались Ренессанса. Опыт искусства середины и второй половины XX столетия показывает,- что авангардисты 1910-1920-х годов почти всё открыли и предрекли. Пусть они не дали множества развитых систем, не углубили многие из своих начинаний. Но если собрать вместе и большие их открытия, и малые новшества, догадки и намеки, то ими практически будут исчерпаны изобретательские возможности искусства всего XX века. Мастера середины и второй половины столетия опирались на прямые традиции своих предшественников — авангардистов 1910-1920-х годов. Именно поэтому их искусство и перестало быть авангардным. Искание «других» традиций, которым озабочены современные мастера, тоже стало уже повторением пройденного. Это не значит, что искусству уже нечего делать, что приостановлено его движение, что оно не способно что-либо открывать. Оно открывает и будет открывать новое, как открывали его художники XIX или XVII века. Но авангардный характер творчества уже утрачен. Хотя это творчество, казалось бы, соответствует многим из условий, обозначенным выше, некоторые важные критерии отсутствуют. Сам боевой дух многих новых направлений заимствован, превращен в традицию. Ее механизм хорошо отлажен. Она оборачивается нормой, извне данным каноном, что само по себе противоречит авангардным принципам.

Таким образом, напрашивается вывод о временной ограниченности авангарда. Это положение лишь намечено. Оно требует более тщательной разработки и, возможно, поправок и уточнений. Выдвинув его, автор рассчитывает на то, что само понятие авангард приобретет более конкретный смысл — как обозначение исторического явления, имеющего начало и конец и потому выигрывающего в своей неповторимости.

1992 г.

К своеобразию живописи русского авангарда начала XX века

В этой статье я пытаюсь обрисовать некоторые — разумеется, не все — особенности авангарда в русской живописи первых десятилетий XX века. Такая задача предполагает рассмотрение предмета в сравнении с каким-то другим — аналогичным. Такими аналогами могла бы явиться живопись Франции или Германии, Италии или Голландии — каждая из художественных школ породила более или менее значительные явления авангарда и дает повод для сопоставлений. Но я не предполагаю заниматься сопоставлениями. В большей мере меня интересует русский авангард сам по себе — с его характерными чертами и спецификой. Пусть западная живопись начала XX века, обрисованная в целом, без подразделения на школы, окажется фоном, который, не будучи непосредственно предметом анализа, иногда послужит поводом для сравнения.

1.