Русские

Мы сняли куртки, разулись. Сидели и ждали. Из кухни выбегали дети, мальчик и девочка, Девочка — чуть постарше. На нас они не обращали ни малейшего внимания. Толстая сидела там же, на кухне, что-то жевала. Табуретка под её задницей казалась игрушечной. Иногда она поднимала голову от тарелки, отвлекаясь на разговор с ещё одной женщиной. Той видно не было — только руки, жестикулирующие над столом.

— Она как бы ведьма? — тихо спросил я, повернувшись к Ане.

— Какая ведьма! — сердитым шёпотом ответила она, — я же тебе говорила, она молится. За людей молится.

Дело в том, что мы уже почти год, с тех пор, как жизнь более-менее наладилась, пытались забеременеть. И не получалось. Аня решила, что надо бы съездить к этой бабке, поговорить. Врачи всё равно ничего путного не сказали, мол, почему бы не съездить. Тем более что Анина подруга, которая дала наводку, заверила: слух о бабке по городу идёт хороший, она действительно помогает и денег не берёт.

Скрипнула и открылась дверь. Появилась маленькая, сухая старушка, лет, наверное, семидесяти. Она вытирала слёзы платочком. Мы привстали, но старушка тут же повернулась к нам спиной и поклонилась. Не она. Из кухни показалась до сих пор невидимая собеседница толстой — длинная как жердь, худая тётка в косынке. Шаркая тощими ногами в джинсах, длинная приблизилась. Старушка в это время лихорадочно снимала пальто с вешалки. Слишком сильно дёрнула — вязочка оторвалась и пальто упало на пол. Я кинулся поднимать.

— Софья Анатольевна, ну что же вы, — с укором сказала длинная, — аккуратнее надо. Спасибо, молодой человек.

Она была выше меня на полторы головы. Не улыбнулась, помощь приняла как должное. Я протянул пальто ей, а не Софье Анатольевне.

— Я знаю, Оленька, — тихо, со слезами в голосе, сказала старушка, — я знаю… Ты уж потерпи, милая, недолго осталось…

— Там мальчик с девочкой пришли, — раздался сильный женский бас из комнаты, — идите сюда.

Мы не видели, кому принадлежит голос. Но поняли, что он имеет в виду нас, и осторожно вошли. Я оглянулся: Софью Анатольевну и двухметровую Оленьку скрыла дверь, захлопнувшаяся, как мне показалось, сама собой.

— Здравствуйте, — сказала Аня.

Старушка сидела на низкой тахте, у стены, вытянув ноги в цветных шерстяных носках. Она была крохотной, словно ребёнок лет шести. Карлица, что ли, подумал я.

— Здорово! — сказала старушка громко. Мощный голос настолько не соответствовал её внешности, что я чуть не рассмеялся. Аня почувствовала это и сурово глянула на меня. Я постарался принять серьёзный вид.

Мы хотели сесть на табуретки, стоящие напротив старушки, но она нас остановила.

— Дай-ка сначала гляну на вас.

Она смотрела снизу вверх. Аню изучала долго и тщательно. А когда перевела взгляд на меня — скорчила рожицу и тут же отвернулась. C тобой, мол, и так всё понятно, гусь лапчатый. Я обиделся и поэтому осмелел. Демонстративно сел, закинув ногу на ногу. Бабка даже не посмотрела в мою сторону.

— Ну, давай, милая, рассказывай, — сказала Ане.

Пока Аня говорила, бабка всё же коротко поглядывала на меня. Я это замечал, но виду не подавал. Рассматривал комнату и думал: чёрт с тобой, убогая, не нужна мне ни ты, ни твои молитвы.

В углу висели иконы, на стене слева — большое зеркало, а справа — ковёр. Шторы на окне были задёрнуты, короткие, только до половины закрывали старую, ребристую батарею, под которой спала кошка, да как спала — лежала на спине, раскинув лапы, бесстыдно показывая всему свету свое молодое белоснежное брюхо.

— Ты где работаешь? — спросила вдруг бабка. Я повернул голову, думал, она меня спрашивает. Нет, она обращалась к Ане.

— На Петроградке, — ответила Аня.

— Я спрашиваю, в магазине работаешь или где? Компьютеры на работе у вас есть?

— И компьютеры, — не выдержал я, — и принтеры и сканеры. Всё у нас, бабушка, есть.

— Всё есть, а ума нету. — Бабка безнадёжно махнула в мою сторону рукой и продолжила, глядя на Аню: — А я вот тебе расскажу. Строили у нас тут рядом школу, через два дома отсюда. Ну, понапривозили кирпича, материалов, грязь развели страшную, не пройти. Строили-строили, потом приходит бригадир ихний: помоги, мол, бабушка. Рассказывает: одного рабочего краном зашибло до полусмерти, второй упал в ров и чуть не утонул. Говорят, спасай, другой день уже не идут рабочие на стройку, отказываются, боятся. Ну, я пошла, посмотрела. А там раньше было здание такое, двухэтажное. И на втором этаже компьютерный клуб или что, где в интернет ходят. Я и говорю: на кой вы здесь строите? Такое место нехорошее, а вы — школу!

Мы с Аней переглянулись, но бабка словно ничего не заметила. Она сложила руки на коленях, пальцы в замок, глазами ощупывала потолок и, похоже, настроилась на долгое повествование.

— Я тебе расскажу, а ты послушай. От компьютеров — излучения идут…

«Излучения» стали последней каплей. Я шепнул Ане, что подожду на улице, покурю. Бабка не прерывала рассказ, пока я вставал и выходил из комнаты. Прикрывая дверь, я слышал, как она вещала торжественно: «Сел на стул, как в беспамятстве…»