Русские адмиралы — герои Синопа

Преждевременная смерть доблестного адмирала возлагает на нас обязанность дорогой ценой воздать неприятелю за понесенную нами потерю.

Каждый воин, стоящий на оборонительной линии Севастополя, жаждет, я несомненно уверен, исполнить этот священный долг; каждый матрос удесятерит усилия для славы русского оружия»⁹⁹⁸.

После смерти отслужили панихиду, потом адмирала отпели и перевезли на его квартиру. Когда лодка с телом шла через бухту, корабли приветствовали флагмана, приспуская флаги⁹⁹⁹.

1 июля состоялось торжественное погребение. Участник его капитан-лейтенант А.Б. Асланбегов записал в дневнике:

«...В 6 часов, после обеда со всех мест обороны съехались начальствующие лица отдать последний долг... Мы вынесли гроб из квартиры, предшествуемые тремя адмиральскими флагами, и понесли его в церковь между двумя батальонами армейскими и флотскими, составленными от всех бастионов и батарей и судов флота, по ту сторону церкви стояло шесть орудий. По окончании панихиды дозволено было всем матросам батальона проститься с адмиралом. Замечательно, что многие солдаты пожелали проститься. В 8 часов мы подняли прах Павла Степановича, чтобы отнести его на место упокоения, рядом с Михаилом Петровичем. Вся дорога, весь подъем был унизан провожающими; многие ожидали, что неприятель откроет канонаду по площади, но, однако, он вел себя прилично, даже разнесся слух во время погребения, что будто английские корабли приспустили флаги, но, оказалось, несправедлив. Гроб опустили, батальоны и артиллерия сделали обычные залпы, и толпы начали расходиться.

И так Синопский герой, мужественный защитник Севастополя, ученик адмирала Лазарева, третий лейтенант «Азова» в Наварине, окончил свое трудовое поприще...»¹

В погребении участвовали все, кто мог оставить позиции. Гроб покрывал тот флаг, который развевался над кораблем «Императрица Мария» в день Синопского сражения^{1000 1001}.

Смерть Нахимова породила ряд записок современников, которые по-разному оценивали причину, заставлявшую Нахимова не обращать внимания на опасность. Мансуров, например, в рапорте Великому князю писал 30 июня:

«...Павел Степанович так часто и так явно был храним промыслом, что все невольно привыкли считать жизнь его заветною, по крайней мере, до тех пор, пока сам Севастополь не погребет его в своих развалинах...

С последних чисел минувшего мая, в особенности после бедственного занятия неприятелем наших редутов, адмирал был постоянно мрачен и очень страдал от полученных им 3 или 4 контузий, хотя всегда это скрывал. Счастливое отражение штурма его обрадовало, но не увлекло, как всех других, вообще, не будучи оптимистом, он оставался озабоченным, а о себе не переставал повторять, «что ведь когда-нибудь да его убьют». Деятельность его не ослабевала ни на минуту, раз только, изнуренный усталостью, он решился два дня не выходить из дому, но беспокойство взяло верх над телесным утомлением, и Павел Степанович продолжал по-прежнему беспрестанно посещать самые опасные места, пренебрегая всеми просьбами и увещаниями...»¹

Мансуров писал, что Нахимов отказался от предложения главнокомандующего переселиться в помещение Николаевской батареи; он заявил, что его место на бастионах. В 20-х числах июня моряк был покойнее, но, только заслышал об усиленной канонаде 27 июня, на следующий же день и отправился на бастион, а затем на Малахов курган, где и был ранен. Переодевавшие покойного заметили, что вследствие контузий вся спина адмирала посинела^{1002 1003}.

Смерть Нахимова поставила последнюю точку в обороне Севастополя, ибо М.Д. Горчаков морально приготовился в случае необходимости оставить город. Когда союзникам в результате очередного штурма удалось ворваться на Малахов курган, было принято решение эвакуировать войска по мосту через бухту. Русские полки оставили Южную сторону, взорвав склады, укрепления и уничтожив последние корабли.

Взяв Севастополь, союзники не постыдились вскрыть склеп, в котором покоились Лазарев, Корнилов, Истомин и Нахимов. Крышки гробов взломали, а с мундиров сорвали эполеты¹⁰⁰⁴. В дальнейшем прах Нахимова и других черноморских адмиралов претерпел немало приключений, прежде чем был возвращен на прежнее место.

Несмотря на то что экспедиции союзных флотов на Балтику, Белое море и Тихий океан не принесли ожидаемых успехов, а на Черном море, кроме действий против мирных портов Азовского моря и взятия с помощью броненосцев Кинбурнской крепости, захват Южной стороны Севастополя явился единственным успехом, правительства Англии и Франции сочли возможным пойти на мирные переговоры с Россией. Англичане удовлетворились уничтожением Черноморского флота, угрожающего их интересам на Средиземном море. Экспедиция в Крым слишком дорого обошлась. Франция также не видела большой необходимости в продолжении разорительной, кровопролитной войны. Наполеон III отвлек вовремя внимание общественности от внутренних проблем страны. Кроме того, после ослабления России она вполне могла оказаться союзником против наиболее серьезного конкурента — Великобритании.