Русские аграрные праздники

Исконный смысл колядования давно был забыт. Колядование осталось как веселая игра, как обычай, которым дорожила молодежь и подростки, потому что он давал возможность поживиться за счет зажиточных хозяев, заготовивших праздничное угощение. Забывались и тексты песен. Их уже плохо помнили или совсем не знали. Между тем веселый обычай колядования еще соблюдался, но колядки заменялись разными другими песнями. Песни, распевавшиеся вместо колядок, уже нельзя называть колядками, хотя они и пелись на святках. К таким принадлежат разного рода кумулятивные песни, состоящие из цепи вопросов и ответов. Забывая колядки, дети заменяют их хорошо им известными и любимыми веселыми кумулятивными песнями. Искать какого-то особого смысла в том, что часто поются именно такие песни, не приходится. К этим песням на святках прибавляют припев «коляда» или «таусень». Так, например, имеется известная песня о козе:

«Где, коза, была?»
– Я коней стерегла.
«Что выстерегла?»
– Коня в седле,
В золотой узде.
«Где твой конь?»
– Миколай увел.
«Где Миколай?»
– В клети сидит.
И т. д.

(Шейн, Великорус, № 98)

Эта песня была записана П. В. Шейном в Рязанской губернии и помещена в числе детских потешных песен. В Саратовской губернии эта же песня была записана А. П. Минхом как колядка с запевом «таусень дуда»:

«Таусень дуда,
Где ты была?»
– Коней пасла.
«Что выпасла?»
– Коня в седле,
В золотой узде.
«А где кони?»
– За воротами стоят.
«Где ворота?»
– Водой снесло.

(Минх, Народные обычаи, 88)

Продолжение песни совпадает почти слово в слово с рязанской песней[52]. Такие песни – только повод для выманивания подарка. Этой же цели служат песни, заимствованные из сказок.

У И. П. Сахарова имеется следующая колядка:

За рекою за быстрою —
Ой колиодка! Ой колиодка! —
Леса стоят дремучие,
Во тех лесах огни горят,
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы,
Поют песни колиодушки.
Ой колиодка! Ой колиодка!
В середине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий.
Возле котла козел стоит,
Хотят козла зарезати.
Ой колиодка! Ой колиодка!
Ты, братец Иванушко,
Ты выди, ты выпрыгни.
Я рад бы выпрыгнуть,
Горюч камень
Ко дну[53]

тянет.Желты пески
Сердце высосали.
Ой колиодка! Ой колиодка!

(Сахаров, Сказания, т. I, кн. III, 16)[54]

Песня эта долгое время служила предметом мифологических размышлений. И. М. Снегирев, Ф. И. Буслаев и другие видели в ней остатки языческого ритуала жертвоприношений. Козел – старинное жертвенное животное. Возможно, что текст песни несколько стилизован, но подлинность песни как колядской подтверждается тем, что очень сходная песня была записана П. В. Шейном в Оренбургской губернии (Шейн, Великорус, № 1046). Но все объясняется проще. Эта песня входит в сказку А. Н. Афанасьева «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», в которой Иванушка превращен в козленка. Царь хочет жениться на Аленушке, но колдунья подменивает ее своей дочкой, Аленушку топит, а козленочка велит зарезать. Козленок на берегу взывает к утопленной сестре:

Аленушка, сестрица моя,
Выплынь на бережок.
Огни горят горючие,
Котлы кипят кипучие,
Ножи точат булатные.
Хотят меня зарезати[55]

.

В сахаровском тексте также упоминается «братец Иванушка», но слова «желты пески сердце высосали» относятся к утопленнику. Разница между текстами И. П. Сахарова и А. Н. Афанасьева состоит в том, что в сказке песня поется от имени братца, тогда как в тексте И. П. Сахарова роли спутаны: козла хотят зарезать, и он же (а не сестра) оказывается утопленным.