Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

По мере того как III Дума, ее комиссии, а потом и Государственный совет обсуждали и один за другим отклоняли законопроекты о перемене исповедания и о старообрядческих общинах с 1908 по 1910 год, законодательный статус баптистов и прочих сектантов оставался двусмысленным. В последний день 1908 г., к примеру, Иван Кушнеров написал обзор правовых затруднений, с которыми евангеликам пришлось столкнуться в прошлом году. Их привлекали к ответственности за богохульство или за обращение православных, налагали штрафы за проведение молитвенных собраний, баптистов сгоняли с места жительства, заключали в тюрьму за распространение штундизма, разгоняли собрания и не принимали заявления о регистрации общин [Братский листок март 1909: 5-10]. На съезде в следующем году Союз русских баптистов принял решение направить официальную жалобу председателю Совета министров, о нарушении гражданских прав. Хотя баптисты винили центральное правительство за то, что те не вводили в силу закон от 17 октября 1906 г., они заявляли, что главные нарушители – чиновники на местах, которые и не собирались признавать их права [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 177, л. 302 об.].

Первоначально казалось, что стратегия апелляции к Петербургу выигрышна. Использовать министерство в качестве апелляционного суда, когда местные чиновники творят беззаконие, – такой совет постоянно всплывает тут и там в евангелических журналах. С одной стороны, так евангельские христиане демонстрировали свою лояльность власти и готовность работать с системой, с другой – правительство действительно давало ход отдельным делам и разрешало определенные неясные вопросы, связанные с опубликованным законом, см., напр., [Важное министерское 1908: 39; Братья! Помогайте! 1909: 13; Министерство 1910: 116]. Например, циркуляры МВД от 1908 г. определили для местных чиновников срок не больше одного месяца для рассмотрения заявлений от лиц, покидающих православие, и подтвердили, что женщины имеют право подписывать прошение о регистрации общины. В 1909 г. министерство информировало должностные лица на местах, что сектанты не обязаны регистрировать свои общины, чтобы собираться для молитвенных собраний, и что, хотя сектанты обязаны уведомлять местные власти о времени и месте своих собраний, они не обязаны делать это каждый раз, когда эти собрания имеют место, если они проходят регулярно. Другое распоряжение гласило, что для того чтобы проповедовать и совершать обряды, не обязательно было принадлежать к местной общине, см. циркуляры от 18 марта 1908 г., 29 октября 1908 г., 10 декабря 1909 г., 23 декабря 1909 г. [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 1].

Однако такие «административные» меры четко не очерчивали отношения между государством и такими группами, как баптисты. По мере того как буксовало принятие законов о религиозном диссидентстве в Думе и Государственном совете, политика того самого МВД, которое эти законы предложило, стала склоняться в сторону усиления контроля и ограничения публичности сектантских идей и богослужений. Многие из мер, принимаемых в этом направлении, служили прямым ответам на ту или иную деятельность, которая ассоциировалась с баптистами. Например, циркуляры МВД запрещали сектантским общинам раздавать приглашения, открытки, листовки или плакаты не-членам общин или прибегать к Закону от 4 мая 1906 г. (разрешающему учреждать политические партии и профсоюзы), чтобы организовывать публичные чтения на религиозные темы. В циркуляре, который устанавливал процедуру перемены исповедания для православных, специально оговаривался вопрос о том, как следует рассматривать заявления, поданные на специальных бланках, как это делали баптисты; таким образом, подобная практика евангеликов оказалась предметом интенсивных обсуждений во власти. 30 декабря 1909 г. министерство постановило, что баптистские крещения под открытым небом представляли собой религиозные процессии и потому требовали специального разрешения от МВД для каждого подобного мероприятия [Blane 1964: 74–77].

Две важные меры 1910 г. напрямую были направлены на то, чтобы ограничить прозелитизм со стороны сектантских групп: эти меры касались сектантских съездов и организации молитвенных собраний. 14 апреля были приняты правила для сектантских съездов, которые предполагали, что делегаты не менее чем от 12 зарегистрированных общин должны загодя подать заявления в МВД, чтобы получить разрешение на проведение съезда. Только лица в возрасте юридической дееспособности могли присутствовать на съездах; иностранцам запрещалось выступать как организаторам или ведущим, а также голосовать. Министерство должно было одобрить программу и список участников заранее и назначить представителя, который бы посещал все сессии съезда. Никакая община не могла проводить более одного делового и одного духовного съезда ежегодно; их нельзя было совмещать.