Русские богатыри

А русские всадники, пользуясь тем, что не встречают больше сопротивления, уходили с поля боя. Разумеется, уйти ему дали без препонов. Только стрелы изредка посвистывали над головой. Руки у большинства всадников от усталости висели как плети. Уставшие, окровавленные, озверевшие от крови и пота, они вырвались из битвы и, оглядев друг друга, были удивлены, что остались целы. Всеволод с остатками дружины уходил от Коломны волчьими тропами, спрямляя пути, продираясь сквозь сосновые боры, скакал так, как никогда не скачут победители. Как бы это ни было грустно, но он оставлял Романа и его людей один на один с татарской ордой, но большего он уже сделать не мог.

А в это самое время Батый уже начал выражать нетерпение, а его полководцы даже знака не подавали, что близок благополучный конец битвы. И вот, когда солнце поднялось за полдень, его ушей достигла весть, в которую он даже не сразу поверил. Гонец, подлетевший на взмыленном скакуне к Батыю, мешком вывалился из седла, бросился в ноги хану и завопил дурным голосом:

— Кулькан убит!

Кулькан убит?! Кулькан убит!!! Убит один из ближайших родственников самого Чингиза! Такого случиться не могло! Просто потому, что такого не случалось никогда!!! Мало того — витязь, совершивший это невероятное злодеяние, вырвался живым из окружения и покинул поле боя!

Схватив гонца за отвороты халата, Батый рывком поднял его на уровень лица и страшно прохрипел:

— Кто?

— Молодой владимирский князь! — Больше вестник ничего не мог сказать, только что-то невнятно мычал и сверкал белками глаз, да большего и не требовалось.

— Как вы позволили ему уйти, когда этот ублюдок уже был у нас в руках?!!

Убийство особы царственной крови — это самое отвратительное преступление, какое только можно вообразить!

Никакая победа теперь не могла исправить случившегося! Теперь Батыю нужна была голова Всеволода, только так он мог восстановить свой престиж перед войском. Убийца Чингизида должен понести кару на глазах орды, и никак иначе, и задача Батыя как можно скорее решить этот вопрос. Иначе эта смерть аукнется ему самому, ибо такого не прощают. Можно было бы просто убить молодого князя, уничтожить, раздавить, но этим цель не будет достигнута. Он должен заполучить его целого и невредимого.

Неистовство захлестнуло его, и в холодных глазах будто взорвалось что-то.

— Достану, вырву печень и отдам собакам, а его зубы украсят уздечку моего боевого коня! — большего он ни сделать, ни придумать сейчас не мог.

Вести на поле боя разносятся быстро. Но даже известие о гибели сына Чингиза уже не могло спасти князя Романа Коломенского и его людей от неминуемой гибели. Они стояли до конца, но участь их оказалась печальной. Несмотря на самый героический отпор, русские полки потерпели поражение не столько в силу храбрости и умения татар, сколько из-за того, что единого руководства на поле боя не имелось. Много славных бойцов потеряла под Коломной земля Русская, но это ещё было только начало.

Пока монгольский хан метал громы и молнии, оплакивая сына Чингиза, и справлял по нему под Коломной пышную тризну, Всеволод возвратился во Владимир, исполненный большой тревоги, и принёс князю Юрию плохую весть.

— Отец, мы разбиты на Коломне! Надо посылать новую рать!

Всеволод вошел в хоромы взъерошенный, чуть растерянный. Рассказывая, как всё было, как ему удалось спастись, обо всех неувязках боя, он расчистил перед собой на столе место и ребром ладони чертил диспозицию, будто отделял своё от чужого, где кто был, как стояли полки, где вражеский стан, где тыл, и как надо было охватить, зайдя с фланга. Вывалив всё разом, он уставился в огонь, на танцующие языки пламени, обретая некоторое спокойствие.

— Прости батюшка, я действительно старался сдержать обещание. Я очень старался.

Юрий, сдвинув брови на переносице, слушал сына внимательно, глядя на скатерть, как на театр военных действий, только последние слова оставил без ответа.

Да и что мог сказать сейчас отец? Им предстояло не выяснять, кто виноват и почему, ибо на эти два извечных русских вопроса у каждого свой взгляд, а продолжать биться с врагом, ползущим по их земле. Может быть, это последний спокойный час на их веку, подумал Юрий Всеволодович.

Расклад сил был обоим ясен. Следующим городом на пути монгол была Москва, устоит ли она, обойдут ли её, и тогда придёт черёд Владимира. Оставив сына в городе с другим братом, Мстиславом, сам Юрий ушёл на край своего княжества в нехоженые места реки Сить собирать новое войско. Едучи туда, Юрий благословился у митрополита Митрофана. Теперь город покидал отец, а не сын, и уже без всякой помпы. На прощание он сказал Всеволоду: