Русские богатыри

Главной задачей темника было не потревожить спящих русских раньше времени и надеяться, что уставшие от ночной вахты, кутающиеся в свои плотные плащи дозорные окунулись в сладкую дрёму. Вряд ли они будут пристально оглядывать дорогу под самое утро, да ещё себе в тыл, откуда и угрозы не ждёшь. Боясь выдать себя неосторожным звуком, мягко подкрадывался вражина, и только тяжёлые чёрные птицы, просыпаясь по своей природной тревожности от любого шороха, могли его увидеть, но донести тревогу до отдыхающих ростовских витязей не могли.

Единственное, чего не учёл коварный Бурундай, это того, что русские стояли не единым войском и накрыть оба отряда разом никак не выходило.

Хотя, скорее всего, монголы были об этом осведомлены, но по сложившейся традиции предпочитали бить врага по частям. Надеясь, что когда одна часть войска будет вдрызг разбита, вторая предпочтёт ретироваться без боя, спасая свои жизни. А бить бегущих всегда легче.

Они просто не знали русских богатырей, для них бросать брата в беде было не принято!

Так вышло, что первый удар на себя приняла ярославская дружина Всеволода.

Селение, в котором находились русские воины, было уже практически окружено.

Камень не катится с горы с такой скоростью по горному откосу, с какой налетела на деревню ордынская конница. Поднявшаяся снежная пыль сплошной тучей заслонила небо. Из этой пелены выныривали злобные твари. Они что-то кричали на непонятном языке, и мёрзлый снег резко визжал под копытами их коней.

Сумятица и смятение начались в русском лагере. Горящими стрелами и факелами вёрткие всадники в мохнатых шапках поджигали легко воспламенявшиеся крыши ветхих строений, выгоняя бойцов на мороз, лишая укрытия. На фоне зарева воины без броней и кольчуг, в белых полотняных рубахах, расшитых красным нитяным узором, метались группами и поодиночке. Кто-то, не заботясь о том, чтобы задержать неприятеля, побежал по направлению к лесу.

Сам Всеволод выскочил на улицу без кольчуги в одной белоснежной шёлковой сорочке, рукава на сильных руках завёрнуты по локоть, в руках секира. Юный и гордый, он должен был продержаться до тех пор, пока Василько соберёт дружину, рассыпанную горохом по деревне, и посадит в седло. Первый из татар, кто приблизился, свалился лицом в снег и отдал душу своим богам. Второй удар страшной секиры пришёлся по рёбрам косматого всадника.

Гридни, видя, как сражается их князь, вставали вокруг него плечом к плечу, выдерживая натиск. Но монголы, почуяв запах человеческой крови, словно безумные демоны, отчаянно пытались прорваться сквозь их ряды к сердцу маленького русского отряда. Небо дрожало от звона клинков. Один из них всё же прорвался к князю, рубя направо и налево, как безумный. Удар сабли рассёк Всеволоду шею, но в это мгновение один из дружинников нанёс татарину смертельный удар мечом в грудь. Когда Всеволод опустился на снег, напор татар усилился.

Такой бой, с численно превосходящим и хорошо организованным противником, не может продолжаться долго.

Совсем скоро от ярославской дружины осталась лишь небольшая горстка храбрецов, которая продолжала мужественно сражаться там, где был убит их князь. Они не искали спасения, понимая, что если и удастся кому-то вырваться живым, то наверняка самым везучим.

В Божонки примчался всадник без кольчуги и седла, в нательной рубахе на неоседланной лошади, и выдохнул одно лишь слово:

— Напали!

Этого было достаточно.

Облачаясь в броню, пристегивая к поясам мечи, хватая луки с колчанами, сдергивая со стенных крюков кистени, стали выбегать во двор бойцы. Много времени на сборы не потребовалось.

— Скорей по коням! — гаркнул князь.

Уже сидя в седле, Василько обратился к дружине:

— Война без падших не бывает. Знали мы, что на сильных врагов идём. Или умрём здесь с честью, или вернёмся домой со славой! Иного не дано! Я с вами!

— Ты наш князь! — дружно откликнулись воины.

— Там, где твоя голова ляжет, там и мы свои сложим. — И ринулись на врага.

— Скорей!.. Скорей!.. — кричал Василько, беспрерывно оглядываясь и пришпоривая жеребца.

Звенел и хрупал снег под копытами.

Его лютая дружина, ни бога, ни чёрта не боящаяся, была вовсе не подарок. Этого полка не зря страшились в битвах. Народ собрался боевой. За князя своего любого врага разорвать готовый.

Когда поганые, казалось бы, уже праздновали победу, их самих настиг неожиданный удар.

Боевой клич ростовской дружины, разорванный порывом ветра, накрыл монгольскую стаю. Был он больше похож на звериный рык, и монголы на какой-то момент оцепенели от ужаса.

Это Василько спешил, как мог, на выручку брату, ещё не зная, что тот уже погиб.

Вновь закипела большая драка. В густом пекле битвы русские шишаки перемешались в общую кучу с татарскими мохнатыми шапками.

Заметались мечи, со свистом разрезая густой морозный воздух. Секут вражеские тела и вышибают из них дух вон. Звереть дальше было некуда.

Кровь за кровь!

Чуть отставшие от конницы пешие ратники уже включались в схватку, прямо с короткого марша.