Русские и пруссаки. История Семилетней войны

Как же воспользовался Фермор отсутствием Фридриха II, занятого тогда Лаудоном? 30 сентября мы видим всю русскую армию у Старгарда, иначе говоря, он как будто возвратился к мысли о наступательных действиях в Померании, то есть на второстепенном театре, где можно было добиться хоть каких-то успехов, но лишь после соединения со шведами. В Старгарде армия оставалась до 18 октября. Конференция настоятельно требовала от Фермора наступления на графа Дону, но он отговаривался тем, что ему неизвестно, где находятся пруссаки, а у него самого недостаёт артиллерийских припасов. Однако и Дона сначала был ничуть не лучше осведомлён о русских войсках. Кордоны и набеги казаков не позволяли ему добывать хоть какие-то сведения. Утром 3 сентября он поставил свои ретраншементы у Паскруги против устроенных русскими укреплений, чему весьма способствовал утренний туман. Затем сразу же последовала артиллерийская перестрелка. В 9 часов утра Дона двумя колоннами атаковал позиции Румянцева. После горячей схватки он был отбит, и казаки преследовали его до самой Пирицы.

Тем временем доставленный из Пиллау по морю русский корпус генерала Пальменбаха высадился под Кольбергом и осадил его. Этот важный морской порт перекрывал сообщение между Вислой и Одером и не позволял овладеть Прусской Померанией. В 1807 г. Кольберг тридцать пять дней выдерживал осаду французских войск Луазона и Мортье.

В 1758 г. эта крепость, занимавшая весьма выгодное положение, была сильно укреплена. Пальменбах, несмотря на подошедшее подкрепление и уже открытую траншею, в ночь на 29 октября снял осаду и 8 ноября соединился с Фермором в Темпельбурге.

Российский главнокомандующий, невзирая на настоятельные требования Кауница о присылке 30 тыс. русских в Силезию, считал кампанию 1759 г. уже закончившейся. Он реорганизовал свои войска и заместил раненых и пленённых генералов новыми командирами. Армия отходила на Нижнюю Вислу. 26 ноября она переправилась через неё и встала на зимние квартиры.

Конференция опасалась за Восточную Пруссию, и было решено, что если возникнет необходимость уйти из этой провинции, то в ней «всё будет уничтожено и сожжено, а мужчины, годные к военной службе, уведены, дабы король прусский не смог рекрутировать там свою армию». Конечно, это была лишь угроза, попытка запугать Фридриха II и его предприимчивых генералов, так как было приказано сообщить об этих решениях командирам прусских аванпостов.

Сам Фермор занимался восполнением того урона, который потерпела его армия. Он требовал у Петербурга 422 офицера, 23 тыс. рекрутов и 6 тыс. лошадей.

Даже после производства в следующие чины гвардейских унтер-офицеров дворянского происхождения, а также ещё не служивших молодых дворян и только что выпущенных кадет удалось заполнить лишь половину офицерских вакансий. Что касается рекрутов, то они начали прибывать в армию только к концу 1759 г.

Фермор проводил также и реформу артиллерии. При Цорндорфе было потеряно 100 пушек, по большей части в полках. Теперь решили довести комплект полковой артиллерии до 208 орудий, а батарейной до 260 и заменить везде негодные пушки гаубицами. Фактически в наличии имелось соответственно только 181 и 105 орудий. Более всего недоставало артиллерийской прислуги, некомплект которой предполагалось восполнить формированием трёх артиллерийских полков. Однако даже в следующую кампанию они оставались только на бумаге.

В Петербурге были очень недовольны Фермором, особенно за те привилегии Восточной Пруссии, которыми она не пользовалась даже под властью своих королей. Кроме того, на него яростно нападали граф де Сент-Андре и принц Карл Саксонский. Фермору ставилось в вину то, что не была достигнута ни одна из целей прошедшей кампании — ни в Силезии, ни в Померании, ни в Бранденбурге. Критиковали также ведение денежных дел; наконец, признавалось вредным и то, что войсками православной царицы командовал протестант. Весной 1759 г. он был заменён родовитым русским аристократом — Петром Салтыковым.

Но и во всем мире также происходили немалые перемены. Скудные успехи всей кампании, поражения французов при Миндене и Крефельде (после успехов у Сандерсгаузена и Люттерберга[204]), потеря Огайо, Акадии[205], Шандернагора[206], бесплодность австрийской победы при Гохкирхене и бездействие шведов — всё это внесло в антипрусскую лигу семена раздора. Русские были недовольны австрийцами, которые не помогли им, а австрийцы — французами за их слишком частые поражения, так что русским даже пришлось оправдывать версальский двор перед Веной. Воронцов писал, что, несмотря на все неудачи, французы твёрдо стояли за продолжение войны. Однако кардинал де Берни стал подозревать всех союзников, и его даже обвинили в намерении заключить мир. 13 декабря 1758 г. он был заменён герцогом Шуазелем, не замедлившим подтолкнуть войну к дальнейшему развитию, — 30 декабря был заключен Третий Версальский трактат с Австрией, к которому впоследствии (7 марта 1760 г.) присоединилась и Россия.