Русские импульсы в творчестве Петра II Петровича Негоша

Славянский (российский) вектор политики всегда был важным элементом программы Петра I Негоша. Но главным приоритетом его деятельности оставалась Черногория, стремление отстоять и придать правовой характер ее независимости, а также упрочить благополучие черногорского народа. По этой причине в период охлаждения отношений с Россией, осознавая необходимость в мощном союзнике для противостояния Турции, владыка устремляет свои взоры на Францию, которая тогда создала Иллирийские провинции с автономией в составе французской империи. Сама по себе данная идея импонировала Петру I Негошу, поскольку таким образом впервые после дезинтеграционных процессов средневековья часть южных славян смогла объединиться и в рамках автономии развивать свою культуру, язык и суверенность. Однако вскоре вся Европа убедилась в том, что политика Наполеона носила не освободительный, а захватнический характер. Осознав это, Петр I становится ярым противником французского монарха, доказательством чего является его самоотверженная борьба против наполеоновских войск на Адриатике, подробно описанная и воспетая Петром II Петровичем Негошем в Десятой песне «Свободиады». Тогда черногорцы воевали на стороне России, что придавало их борьбе смысл братского единения с целью освобождения славян, проживающих на Адриатическом побережье. Эта военная кампания для Черногории закончилась лишь большими людскими потерями, не принеся желаемого расширения территории за счет присоединения Боко-Которского залива и других городов Адриатики. Но, по мнению историка Ж.Андрияшевича, таким образом Петр I восстановил в глазах российского императора образ Черногории как верного союзника России: «Свое непослушание он должен был искупать походом на фронт и жертвованием черногорцев ради бессмысленных боев, которые проводили русские офицеры. И для него, и для Черногории трагически обернулась вера в то, что он может безнаказанно брать от России деньги и получать политическую защиту, в то же время тайно проводя переговоры с ее политическими противниками» [152, с.237-238].

Вероятно, осознавая безрезультатность для своей страны участия в российских военных компаниях, Петр I Петрович Негош стремился наладить прочные дипломатические отношения с Петербургом, так как покровительство мощного славянского единоверного союзника было необходимо Черногории и в мирное время. И хотя при жизни самого владыки данная политика существенных результатов не принесла, ее плоды познал наследник и последователь – Петр II Петрович Негош. Ведь недаром перед смертью владыка наставлял племянника: «Молись Богу и держись России!» [164, с.496]. Только в восточнославянском союзнике он видел опору для создания независимого южнославянского государства.

Аналогичные взгляды разделял современник Петра I, предводитель Первого сербского восстания Карагеоргий Петрович. Как отметил митрополит Амфилохий (Радович), «инициатор восстания сербского не Карагеоргий – инициатор сербского восстания, этой новой движущей силы в сущности сербского народа – Святой Петр Цетиньский» [1]. Петр I всегда оказывал Карагеоргию всяческую поддержку. Узнав о поражении восстания, а затем и о гибели вождя, скорбел: «Святой Петр был глубоко потрясен, когда убили Карагеоргия в Радованьском Луге в 1817 году. Это была глубокая рана, о которой он пишет в своих письмах, и эту рану он перенес на своего племянника» [1]. Неслучайно и Петр II Петрович Негош считал Карагеоргия величайшим представителем сербского народа, а себя – последователем идеи Великого вождя, который «диже народ, крсти земљу, а варварске ланце сруши, / из мртвијех Срба дозва, дуну живот српској души» [100, III, с.9]. Деятельность Петра I Негоша и Карагеоргия стала образцом для политических инициатив его преемника, продолжившего бороться за право сербского народа на самоопределение.

Петр I и Карагеоргий в понимании Петр II Негоша были настоящими патриотами сербского народа, а попытки осмысления предпринимаемых ими действий стали предпосылками для формирования идеи славянского возрождения на Балканах. Негош-поэт не раз обращался к этим двум личностям в своем творчестве, ставя их в один ряд с Милошем Обиличем, владыкой Даниилом, Вуком Мандушичем и другими героями, стремившимися возродить былую славу сербского государства. Он вдохновлялся их подвигом и патриотизмом. Как отметил Е. Ковалевский, «чувство, в нем преобладающее, чувство, развитое в высшей степени – это пламенная любовь к родине, к ее славе, ее благоденствию; в этом отношении, он постоянно находится в каком-то восторженном состоянии» [59, с.20-21].