Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Нас разместили в большой фанзе, принадлежащей одному из местных землевладельцев, километрах в полутора от аэродрома. Собственно, эта фанза по своей архитектуре представляла собой круг со световым колодцем и одновременно маленьким двориком посредине. Внутри это одноэтажное сооружение делилось на ряд отдельных комнат. Собственно оно состояло из основания — толстых просмоленных и покрашенных бревен, дощатых стен и черепичной крыши. Окна были «слепыми», вместо стекол тонкая, неплохо пропускавшая свет, но не прозрачная рисовая бумага. Была маленькая форточка, которая в основном использовалась для переговоров с улицей, а не для проветривания помещения. Никакого отопления в этой фанзе не было. В местном климате стояла скорее проблема борьбы с жарой, а не с холодом. Летчики и техники жили в комнатах этой фанзы по пять-шесть человек, а мы с командиром имели комнату на двоих. Удобства были сведены к минимуму: один рукомойник на всю братию и туалет с выгребной ямой, ежедневно вычищаемый китайцами.

Я так подробно останавливаюсь на описании этой фанзы, от которой, наверное, и следа не осталось, потому что она стала нашим постоянным местом жительства на все время командировки, и здесь разыгрывались многие из событий, драм и даже трагедий, о которых я расскажу.

Сначала, немножко о стратегическом положении Сычуанской провинции, главным городом которой был город Чен-Ду, и на территории которого разместилась временная столица Китая — Чунцин. Пожалуй, на всей территории Сычуанской провинции при всем желании не удалось бы найти квадратного метра ровной поверхности. Рельеф здесь напоминал поверхность моря, внезапно застывшую в сильную бурю. И тем не менее каждый квадратный сантиметр пространства между бесконечными холмами и невысокими горами использовался для выращивания риса и гаоляна. Склоны и вершины холмов были покрыты мандариновыми и апельсиновыми, изредка лимонными, рощами. А в Суйнине выращивались еще «тютзы» — толстокорые плоды, килограмма по два весом, похожие на лимоны и обладавшие прекрасной нежной сердцевиной, прозрачной, как лимонное желе, потрескивающей на зубах, сладкой и душистой на вкус. Сердцевина «тютза» очень освежала в сильную жару. Все горы были изрезаны, как болт резьбой, серпантинными арыками, где скапливалась вода после дождя, в которых выращивался рис: белый, голубой и красный. Чудеса, да и только. Рис выращивался крупный и очень вкусный. О хлебе там не имели никакого представления. А арыки были перегорожены перегородками из ила, прикрытыми метровой толщины сланцевыми плитами, по которым ходили крестьяне, обрабатывающие рисовые посадки. Рис китайцы обрабатывали по четырнадцать часов в день.

Мы приехали как раз к моменту сбора урожая, и мне пришлось наблюдать, как крестьяне и на низменных полях, и в чеках по склонам гор, аккуратно, серпами, срезают рис — двухметровые стебли, увенчанные колосьями. Обмолачивают они его очень просто, ударом снопа по краю большой бочки. С обратной стороны бочки и в ней самой был укреплен своеобразный экран, сделанный из циновок, чтобы уберечь каждое зернышко. Тщательно обмолоченный таким образом сноп, с двух-трех ударов о край бочки и тщательно проверенный на наличие зерен, аккуратно укладывался в стороне. Чего только не делал китайский крестьянин из этой бережно оберегаемой рисовой соломы: конусообразные шляпы, сумочки, корзины, блюда, емкости для хранения зерна и даже детские игрушки.

За две недели до уборки урожая со всех рисовых чеков спускается вода, которая уходит по небольшим ручьям и сливается в Янт-Цзы. А после уборки урожая на поля выпускаются «китайские тракторы», как мы называли лучших друзей китайских крестьян — спокойных и сильных, круторогих буйволов, которые, не спеша, волокут за собой соху с небольшим лемешиком, к которому, кажется, прилип китаец. Лемешек сохи подымает наверх корни убранного риса. Работа идет неспешно: буйвол своими мощными ногами успевает хорошо перепахать землю, да и удобрить ее навозом.

Земля в Китае серого цвета и на рисовых полях представляет собой серую жижицу, которая усиленно удобряется всеми доступными средствами: от человеческих фекалий, до помета домашних птиц. Утки по-китайски называются «ядцы». Уж не знаю, откуда они появляются на рисовых чеках, но десятки тысяч этих птиц буквально покрывают рисовые поля с невообразимым шумом и кряканьем, перетирая всю грязь своими клювами до мельчайших частиц. Затем нашествие уток повторяется, после чего сеется рис, вернее сажается уже подготовленный на специальных полях, где он растет плотно — один к одному. А в чеках он высаживается реже, каждый росток сажают, как у нас помидоры.