Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Через несколько минут после ухода японцев в небе снова вырос световой столб главного прожектора. Покачиваясь, он образовал световую воронку и лег в сторону аэродрома Бешеи, а потом погас. Мы вразброд, попарно, пошли на посадку. Когда после посадки летчики вылезли из кабин самолетов и собрались на аэродроме, то поднялся невообразимый тарарам. Переполненные впечатлениями ребята наперебой стремились рассказать о том, как близко они подходили к японцам, как били и как попадали. Судя по этим рассказам, окрестности Чунцина должны были быть усеяны горящими обломками японских бомбардировщиков. Впрочем, а если бы сбили хоть одного японца — на чей счет записать эту победу? С большим трудом я успокоил ребят, и мы принялись уже в более уравновешенной обстановке обсуждать произошедшую боевую встречу — заниматься разбором боя. Дело это нелегкое, ведь всякий летчик не только рассказывает, но и обязательно показывает ладонями рук, обозначающими самолеты, все перипетии воздушного боя, а для этого требуется время и место. Хорошо, что на аэродромах просторно. Наутро мы узнали, что у нас сменился главный военный советник. Вместо Власова был назначен Качанов, которого тогда все называли Волгиным. Я поехал к нему представиться, и по дороге у нашего «Форда» спустил скат. Шофер мистер Шемо не имел запасного. Нас выручил китайский генерал, который проезжал мимо. Он отдал нам свой запасной скат, а наш, проколотый, забрал его водитель. Скоро я познакомился с новым главным советником. Произошло это при следующих обстоятельствах: как водится, я сначала зашел к Батицкому. Павел Федорович сидел за письменным столом и, имея на лице страдальческое выражение, писал какую-то бумагу. Увидев меня, он оторвался от этих писаний и печально сообщил, что Панюшкин поручил ему сочинить подробную справку о деятельности Народного Фронта в Китае. Тогда Сталин и его окружение возлагали большие надежды на Народный Фронт во Франции, который был весьма непрочной коалицией разных общественных сил, и скоро рассыпался. Но кремлевские стратеги, обрадованные успехами французского Народного Фронта, хотели видеть в нем начало мирового революционного пожара, который приведет к всемирной диктатуре пролетариата, и поручили разыскивать и раздувать очаги этого пламени по всему миру нашим дипломатам и советникам. Правда, выдавать желаемое за действительное за рубежами нашего Отечества было гораздо труднее, чем дома. Там скажут, что в колхозе счастливая жизнь и попробуй, не заулыбайся во весь рот, сразу отправят, куда надо. Но в Китае-то не было никакого Народного Фронта, и бедный Батицкий, насочинявший пару страниц всякой белиберды, очень обрадовался моему появлению и сразу стал приставать ко мне с вопросами по поводу этого самого китайского Народного Фронта. Увидев мои удивленно выпученные глаза, он плюнул, выругался, порвал и выбросил в урну уже сочиненное и, по обычной привычке русского человека выходить из сложных положений, предложил мне пойти пообедать. Обед в столовой ставки главного советника был настолько дрянным, особенно по сравнению с летной нормой, организованной нам китайцами, что я понял Власова, который решил в Китае не задерживаться. Нам подали жиденький перловый супец и перловую кашу с маленьким кусочком буйволиного мяса, настолько жесткого, что казалось, это был кусок подметки, утерянной каким-нибудь китайским солдатом. Весь этот, так называемый «обед» предстояло запить чашечкой компота. Пролетарская скромность, видимо, находилась на вершине синусоиды в ставке главного военного советника. Я смотрел на этот обед и вспоминал добрую половину жаренной курицы, рис, политый яичным желтком, вкусный салат из разнообразных трав и побегов молодого бамбука, соленые огурчики в столовой нашего «клуба», прекрасные рыбные консервы голландского производства «гуанто-юй».

Я сидел в глубоком раздумье, решая, погружать ли вообще ложку в эту бурду, когда в столовую бодрым шариком вкатился коренастый красномордый крепыш, одетый в свежепошитый китайский генеральский мундир без погон с многороговой голубой гоминдановской звездой на фуражке. Китайцам очень нравилось, когда наши представители облачались, таким образом, а крепыш был новым главным советником по фамилии Качанов, в недавнем прошлом командиром стрелковой дивизии.