Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

К 23 ноября 1942-го года наши войска завершили окружение немецких войск под Сталинградом и стали постепенно сжимать кольцо вокруг города, одновременно наступая на внешнем обводе, в сторону Ростова и Таганрога. Собственно, повторилась, в обратном отражении, ситуация, которая была в этих же местах в августе и сентябре. Тогда мы отступали к Сталинграду, попадая в полуокружение. А теперь в Сталинграде был окружен противник, и мы наступали на него же по его бывшему маршруту, с запада на восток. Наверное, немецкое командование и в дурном сне не могло себе представить, что ситуация изменится на 180 градусов и чтобы вырваться из котла, противнику придется планировать наступление в западном направлении (!). После того, как кольцо вокруг Сталинграда замкнулось, наступило кратковременное затишье. Войска будто не имели больше сил выдерживать сверхчеловеческое напряжение. Летая, теперь уже над Сталинградским котлом, мы четыре дня не отмечали никаких боевых действий. Зато в районе донских переправ наши яростно теснили противника на запад, отгоняя его все дальше. Немцы потеряли переправы через Дон в районе Калача, но сразу же навели их ниже по течению. Всего до конца ноября и начала декабря наши войска отогнали немцев километров за семьдесят от окруженной группировки.

Ситуация продолжала оставаться опасной для наступавших войск, не так-то легко наступать, имея в ближнем тылу огромное пространство, девяносто на девяносто километров, удерживаемое противником, превратившим его в мощный укрепрайон, который располагал несколькими аэродромами: Гумрак, Воропоново, Школьным и транспортной авиацией для снабжения своих войск по воздуху. Потому летая над районом Сталинграда, я не раз задумывался о том, что еще неясно, кто кого поймал. Если немцы нанесут удачные и согласованные удары со стороны внешнего кольца окружения и из Сталинграда, то окажется рассеченной оборона сразу нескольких наших фронтов, и дела могут повернуться неважно: станет неясно, кто кого поймал — черт дядька или дядька черта. Тем более, что превосходства в силах на стороне наших войск не было. На нас работал лишь генерал Мороз. Наши войска были лучше одеты, да и вообще, больше приспособлены к холоду. Особенно сибирские дивизии: в полушубках, в валенках, в ватных брюках и фуфайках, шапках-ушанках, меховых рукавицах. В таком облачении наша пехота могла подолгу лежать в снегу, дожидаясь, пока противостоящие им немцы просто вымерзнут. А зима не жалела холода и секущего ветра из азиатских степей. Итак, в котле, по нашим подсчетам, оказалось 560 тысяч немецких войск, которым противостояли 535 тысяч наших, осадивших их в районе Сталинграда.

1-го декабря 1942-го года наш второй истребительно-авиационный полк в составе 14 истребителей должен был прикрывать 16 «ИЛ-2», которые наносили удар по аэродрому Воропоново, где базировались большие силы авиации противника. Зная, что дело будет нелегким, немцы хорошо прикрывали свои аэродромы, я решил лететь в составе группы, которую повел командир полка Иван Павлович Залесский. Мы разделили полк на две группы: сковывающую из восьми самолетов во главе с командиром полка, и группу непосредственного прикрытия, из шести самолётов, которую повел капитан М. И. Семенов и куда я входил в качестве рядового летчика. Штурмовиков вел на задание толковый офицер, штурман полка майор Ляховский. Вечером мы, как следует, подготовились, проработав все варианты возможного развития ситуации, распределив роли и проверив технику. И вот ранним утром, 1-го декабря, казалось, в звенящем от мороза небе, ревут моторы наших машин. Над засыпанными снегом, черными, как обгоревшие сухари, развалинами Сталинграда, мы прошли на высоте ста метров в район Бекетовки. Немцы не стреляли, экономя патроны.