Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Тем временем, круг моих воспитательных обязанностей значительно расширился. Проклятые румыны нанесли по личному составу нашего доблестного истребительного полка венерический удар колоссальной силы. Дело в том, что, находясь на постое в Ростове, чертовы мамалыжники, одна из самых отсталых наций Европы, естественно, контачили с местными путанами. Триппер, сифилис и прочие прелести, как известно, с редким трудолюбием разносятся населением вширь и вглубь. Женщины на юге привлекательные, и наши летчики, сменившие румын, атаковали их с боевым азартом. В итоге сразу восемь молодых летчиков нашего полка ощутили резь и течь в «шлангах».

Боевой дух личного состава полка резко упал, а полковой врач явился ко мне с обширным списком новых пациентов, лечить которых ему было практически нечем. Мы долго советовались с майором медицинской службы Григорием Носковым и, наконец, нашли выход. Как все фронтовые приспособления, это тоже отличалось простотой, остроумием и относительной эффективностью. В одной из комнат, в углу, у самого потолка подвешивалось эмалированное ведро, полное крутого теплого марганцевого раствора, от которого отвели восемь длинных гибких шлангов, изготовленных по нашему заказу в полевых авиаремонтных мастерских, в комплекте с соответствующими креплениями, через которые поступал целебный раствор. Каждое утро, еще до подъема, группа «трипперистов», которых мы поселили отдельно, организованно следовала в эту комнатку и начинала промывку «концов» или «плодовых кончиков», заботливо подогретым марганцевым раствором. В левой руке каждый летчик держал свое богатство, а в правой шланг с наконечником, сливая использованный раствор в подставленный тазик. В комнате стоял смех и разнообразные комментарии, хотя кое-кто и выглядел очень подавленным, особенно молодые ребята, заболевшие в первый раз. Поскольку некоторые относились к лечению халатно, то мне по просьбе врача пришлось таковых взять под свой контроль, сопровождая процесс воспитательными наставлениями. Вскоре мы, у начальника медицинской службы дивизии, раздобыли сульфидин и дело пошло на лад. Шутки шутками, а был один летчик, который, обнаружив, что болен, впал в полное отчаяние и чуть не застрелился. Весь вечер я читал ему мораль и строго приказал утром явиться на промывку. Особенно ободрило этого молодого пилота, заболевшего в первый раз, мое сообщение о том, что отдельные «асы» схватили триппер уже в пятый раз и ничего — живут и даже воюют. Впрочем, трипперная эпопея в нашем полку оказалась не таким уж шуточным делом. Соин долго не сообщал о прихваченной заразе, боясь потерять авторитет, как начальник штаба, и лечился сам. В итоге у него опухло одно яичко, увеличившись до страусиного, и Валик попал в госпиталь в Зернограде. Полагаю, что именно поэтому он не имел детей.

Нет, не даром в комплект для похода немецкого солдата входили презервативы, впрочем, как и солдата НАТО. Презерватив на войне тоже оружие. Когда уже в Венгрии мы взяли город Хатван в излучине Дуная, то обнаружили здесь большой склад медикаментов и среди них три вагона презервативов. До конца войны наш фронт жил в этом смысле безбедно, а кривая венерических заболеваний резко пошла вниз. Хатван захватила конница, и казакам, в силу их темперамента, презервативы пришлись кстати. Из этой гонорейной истории мы узнали цену и нашей дивизионной медицине. Плуты и мошенники, на погонах которых эмблема: «Теща кушает мороженое», дававшие клятву Гиппократа, стали сдирать с летчиков, потихоньку, немалые деньги за сульфидин — 400 рублей за курс. Наши ребята, будучи людьми находчивыми, решили сэкономить и стали вливать в мочеиспускательный канал в качестве лекарства, вроде бы способного убить гонококк, продукт «Р-9», свинцовую смесь, как антидетонатор добавляемую к горючему. На этом деле легко было и покалечиться. Как-то, уже в Ейске, в конце мая 1943-го года, мы с Залесским, сидя в землянке, толковали о том, о сем. И вдруг увидели, что в ближайшем саду, вокруг цветущей яблони, неистово бегает восьмерка наших пилотов, во главе с командиром эскадрильи Петром Дзюбой. Мы вытаращили глаза. Что это: языческий ритуал, внезапное увлечение бегом на короткие дистанции, или ребята головой тронулись? Выяснилось, что хлопцы только что ввели в свои «концы» «Р-9» и неистово мотаются от нестерпимой боли. Такие вещи могли кончиться плохо, и мы всерьез взялись за наших эскулапов — заставили их раздобыть сульфидин, правда, пришлось привлекать даже командование дивизии. Прибыльные лекарства наши медики отдавали неохотно, как собака мозговую кость, требуя деньги.