Русские народные сказки

— Что нейдёшь царю сказки сказывать? Небось царевна все глаза проглядела: ждёт тебя, жениха, не дождётся.

Слушает бедняк насмешливую речь, а сам думает: «Дай пойду попытаю счастья. Царским зятем мне не быть, а хоть день-другой готовыми харчами попользуюсь».

Пришёл во дворец. Царь спрашивает:

— Зачем, мужик, пришёл?

— Хочу тебе, царское величество, сказку рассказать. Только вели сперва накормить, напоить меня.

Царь его оглядел и усмехнулся:

«Ну и жених! Рубаха латана-перелатана, лапти верёвкой подвязаны».

Но ничего, не отказал ему.

Мужика накормили, напоили. Царь собрал ближних бояр да советников и приказывает молодцу:

— Сказывай твою сказку!

— Мой покойный родитель, — говорит мужик, — был самый богатый человек в нашем царстве. Выстроил он высокие хоромы. По крыше тех хором голуби ходили да с неба звёзды поклёвывали. Вот сколь высоки были те хоромы! А двор у нас был такой, что за весь летний день голубь не мог перелететь из конца в конец.

Царь молчит, и бояре молчат, не перебивают, а мужик говорит:

— Дальше сказывать стану завтра, после обеда, поевши пирогов да мягкого хлеба.

И пошёл на поварню ужинать.

На другой день вечером стал он сказку продолжать:

— И стоял у нас на дворе бык-семилеток. На одном рогу сидел у того быка пастух, а на другом — другой. Пастухи в трубы трубили, на рожках играли, песни пели, а друг друга в лицо не видали и голоса не слыхали. Вот какой был у нас бык матёрый!

Молчит царь, не перебивает, и бояре молчат. Сказочник поднялся и говорит:

— Завтра сказку доскажу, а сегодня на покой пора.

И пошёл на поварню ужинать. Тут царь заговорил:

— Что станем делать, бояре! Эдакой сказки я не слыхал, а отдавать свою дочь за мужика-лапотника не хочу. Придумайте, как сказочника обмануть.

Князья да бояре стали думу думать. Думали-думали и придумали:

— Скажи, царь-государь, что ты эту сказку слыхал, и мы все подтвердим: «Знаем, мол, слыхали про это». А чтобы крепче было, вели в том грамоту написать, и под этой грамотой мы все свои подписи поставим.

На том и согласились.

Мужик про тот сговор проведал, а виду не показывает. На другой день как ни в чём не бывало пришёл после обеда, сел и стал сказку досказывать:

— Была у моего покойного родителя кобылица, в три дня вокруг земли обегала…

Князья да бояре с царём переглядываются, в бороды усмехаются, а сказочник сказывает:

— Золота да серебра у нас были амбары доверху насыпаны. И ты, царь-государь, в ту пору занял у нас сундук золота и по сей день ещё не отдал…

Тут царь закричал:

— Знаю, знаю!

И князья да бояре поддакивают:

— Знаем, слыхали эту сказку и грамоту в том подписать согласны!

С мест вскочили, подписи под грамотой поставили. Взял мужик грамоту и говорит:

— А коли слыхали да грамоту в том подписали, так плати долг, царское величество!

В ту пору царь догадался:

— Обманул меня мужик-лапотник!

Да делать было нечего: что написано пером — того не вырубишь топором. Пришлось насыпать сундук золота. Мужик денежки взял и стал жить-поживать. И до сих пор живёт да посмеивается.

ПРО БЕДНОГО И БОГАТОГО БРАТА

Жили-были два брата. Старший был богатый, а младший — бедный. У богатого — пиры да веселье, а у бедного — иной раз и хлеба куска нет: ребят полная изба, и все мал мала меньше.

Последнюю коровёнку проели, и дошло дело до того, что совсем нечем детей кормить. Говорит бедняк:

— Пойдём, жена, к брату, попросим хлеба. Авось он муки мешок даст.

— Ну что ж, пойдём.

И пошли.

В тот день там праздник справляли. Съехалось гостей со всех волостей: и купцы, и попы, и богатые мужики в горнице сидят пируют.

Бедняк с женой поздоровались и просят:

— Дай, братец, хлеба, нечем ребят кормить! Осень придёт — рассчитаемся.

Вынес богач чёрствую ковригу, подал и говорит:

— В страдную пору поработаете денёк-другой за это — и будем в расчёте.

А к столу не позвал. Обидно им показалось, да что станешь делать! Поднесла работница квасу, выпили, да с тем и пошли домой.

Слышно — гости в горнице песни поют.

Говорит бедняк:

— А что, жена, давай и мы запоём! Пусть люди думают, будто и нас угостили винцом.

— Чего не дело говоришь! Гости там поют оттого, что сладко поели да много выпили, а нам с тобой не до песен.

А бедняк стоит на своём — затянул песню, и послышалось ему два голоса: кто-то тоненьким голоском подпевает.

— Это ты, жена, подсобляешь мне петь?

— Что ты, я и не думала!

— Так кто же ещё поёт?

— Не знаю, — отвечает жена. — Ну-ка, запой, послушаем.

Опять запел. Поёт один, а слышно два голоса: кто-то тоненько подпевает. Остановились. Спрашивает бедняк:

— Кто тут подпевает?

— Да я, Нужда твоя.

Обернулся бедняк и увидал возле себя маленькую старушонку — стоит старушонка ростом с локоток, вся в лохмотьях.

Крикнул ей:

— Ну, чего тут мёрзнешь на ветру? Садись ко мне в мешок, донесу тебя.

Забралась Нужда в мешок, а бедняк завязал мешок покрепче, и пошли.

Дома хозяйка отрезала ребятам по ломтю хлеба, покормила и стала их спать укладывать.

Муж спать не ложится, пилит да строгает доски.

— Чего там, на ночь глядя, вздумал ещё мастерить? — спрашивает жена.

— Молчи, жена! Надо Нужду похоронить. Надоела, проклятая, хуже горькой редьки!