Русские народные сказки

Конюхи ярыгу поблагодарили, поднесли ему ещё стаканчик винца и пошли к царскому красному крыльцу; стоят под окнами, переговариваются. Царь их увидал, вышел из покоев и спрашивает:

— О чём, молодцы, разговариваете, чего вам надо? Да вот, царь-государь, старший конюх Иван Меньшой разумом большой похваляется: «Знаю я, как достать гусли-самоигры, гусака-плясуна да кота-игруна». Мы тут и спорим: кто скажет — достанет, а кто говорит, что он пустым хвалится.

Как услыхал царь такие речи — весь с лица сменился. Руки, ноги дрожат, сам думает: «Кабы мне эти редкости заполучить, все бы цари стали мне завидовать. Сколько народу посылал — никто назад не воротился». И в ту же минуту приказал старшего конюха кликнуть.

Увидал его и сразу кричит:

— Не мешкай, поезжай — привези гусли-самоигры, гусака-плясуна да кота-игруна!

Отвечает Иван Меньшой — разумом большой:

— Да что ты, ваше царское величество! Я про них и слыхом не слыхал! Куда я поеду?

Царь рассердился — корону набок сдвинул, ногой топнул:

— Ты что тут вздумал разговоры разговаривать, моему царскому слову су противиться! Коли достанешь — награжу, а не достанешь — на себя пеняй: мой меч — твоя голова с плеч!

Пошёл Иван Меньшой — разумом большой от царя невесел, буйную голову повесил. Стал седлать кобылицу-златогривицу. Она спрашивает:

— Что, хозяин, печальный? Или беда приключилась?

— Как же мне весёлому быть? Царь велел добыть гусли-самоигры, гусака-плясуна, да кота игруна, а я про них и слыхом не слыхал.

— Ну, то небольшая беда, — говорит кобылица-златогривица. — Садись; да поедем к Яге Ягишне — узнаем, где добывать те диковины.

Иван Меньшой — разумом большой в путь-дорогу собрался. Только и видели, как он на кобылицу-златогривицу садился, а никто не видел, как добрый молодец со дворца укатил.

Ехал он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, заехал в глухой лес, такой тёмный — свету белого не видать. Кобылица-златогривица отощала, и сам притомился. Выехал на поляну и видит: стоит избушка на курьей лапке, на веретённой пятке, с востока на запад поворачивается. Подъехал ближе и заговорил:

— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Мне не век вековать — одну ночку переночевать.

Избушка повернулась к нему передом. Привязал молодец кобылицу-златогривицу, на крыльцо взбежал, дверь на пяту размахнул. Сидит в избушке баба-яга, костяная нога, нос у ней в потолок врос, возле ступа да пест стоят.

Увидала Яга Ягишна гостя и говорит:

— Давно русского духа не слыхала, а тут русский дух сам ко мне пожаловал! Сказывай, молодец, зачем приехал?

— Что ты, бабушка, неласково гостя встречаешь, выспрашиваешь у холодного да голодного! У нас на Руси дорожного человека сперва накормят, напоят, в бане выпарят да спать уложат, а потом станут выспрашивать.

Тут баба-яга спохватилась:

— Ох, добрый молодец, не взыщи, у нас — не у вас, прости меня, старуху! Всё дело справим как надобно.

И принялась хлопотать. Собрала на стол, накормила, напоила гостя, потом баньку вытопила. Напарился, намылся Иван Меньшой — разумом большой. Баба-яга постель постелила, уложила его спать, а сама села к изголовью, стала спрашивать:

— Скажи, добрый молодец, по доброй воле сюда заехал или неволя тебя пригнала и куда ты путь держишь?

Отвечает гость:

— Велел мне царь достать гусли-самоигры, гусака-плясуна да кота-игруна. Кабы ты мне, бабушка, сказала, где их найти, век бы твоё добро помнить стал!

— Ох ты, дитятко, знаю я, где те диковины, да взять их трудно! Много туда добрых молодцев езживало, да назад ни один не воротился.

— Ну, бабушка, чему быть — того не миновать, а ты пособи моему горю, расскажи, куда мне ехать.

Жалко мне тебя, дитя, да делать нечего, надо тебе пособить. Ты свою кобылицу-златогривицу у меня оставь, будет она в сохранности. И вот тебе клубочек. Завтра, как выйдешь, кинь его наземь — куда клубочек покатится, туда и ты ступай. Приведёт он тебя к моей середней сестре. Ты клубочек покажи — и она тебе всё расскажет, переправит к старшей сестре и всем, чем может, пособит.

На другой день разбудила гостя ни свет ни заря, накормила, напоила, на двор проводила. Иван Меньшой разумом большой поблагодарил бабу-ягу, распростился и отправился в путь-дорогу. Сказка скоро сказывается, да не так скоро дело делается. А клубок всё вперёд да вперёд катится, вслед за ним молодец подвигается.

Шёл день и другой, на третий день подкатился клубок к избушке на воробьиной лапке, на веретённой пятке и тут остановился.

— Повернись, избушка, ко мне передом, а к лесу задом! — сказал молодец.

Избушка сразу повернулась, и поднялся молодец на крыльцо.

Встретила его хозяйка неласково:

— Давно я русского духу не слыхала, человечьего мяса не едала, а тут человек ко мне сам пришёл! Чего тебе надо, говори!

Подал ей Иван Меньшой — разумом большой клубок. Баба-яга взглянула на клубок, руками всплеснула:

— Ох, да ты не чужой, а гость дорогой! Тебя моя меньшая сестра ко мне отправила? Так бы ты и сказал!

И забегала, захлопотала. Стол накрыла, всяких кушаньев да вин наставила, стала гостя потчевать: