Русские народные сказки Сибири о богатырях

Высоко поднялось солнце. Нещадно палит оно псе живое на земле. Пересохло во рту у братьев. Мучит их жажда.

— Братец, мы пить хочем, — слабым голосом просят братья старшие.

— Терпите, братья, это дьявольское дело. Это старуха змеиная все повысушила. Если будет ручей холодный, то не вздумайте пить.

Едут братья по пустыне, о воде мечтают. Вдруг видят прекрасный ручеек с тенистыми деревьями. Забыли о наказе старшие братья, бросились к ручью, но Искорка опередил их. Как стал он рубить ручей, побежала вместо воды черная кровь. Как завизжит, как захрюкает старуха страшным голосом:

— Не руби меня, Искорка, что хочешь получишь!

Жадные были братья и глупые.

— Не руби, — кричат, но Искорка понял хитрость ее и зарубил. Стало сразу прохладно и жажда пропала.

Едут дальше братья. Голод совсем одолел. Видят, стоит в поле яблоня. Яблоки золотые и длинные ветки от тяжести склонились до земли. Опять забыли обо всем братья. Кинулись к яблоне, но Искорка опять опередил их и изрубил яблоню, которая превратилась в страшную колдунью. Как увидели это братья, так волосы дыбом у них поднялись.

Едут они дальше и видят стол с яствами. И опять братья забыли обо всем, кинулись к столу, но и тут Искорка не дал им в третий раз погибнуть. Изрубил он стол. Явилась тут Елена Прекрасная, заплакала на радости. Поехали они домой. Говорит в пути Искорка:

— Братья, много дней и ночей мы в пути. Я много не спал. Я посплю здесь. — И уснул.

Решили братья исполнить свое черное дело. Отрубили они голову Искорке. Взяли у него звезду, месяц и царскую дочь и вернулись на родину. Закатил царь пир на весь мир, а Елена Прекрасная невесела. Берет она коня и едет на старое место, где лежит мертвый Искорка. Летает около него ворона. Подбила Елена Прекрасная вороненка. Просит ворона:

— Отдай моего дитя.

— Отдам, если ты принесешь живых и мертвых капель.

Улетела ворона. Через некоторое время прилетает с живыми и мертвыми каплями. Окропила она Искорку сначала мертвыми, потом живыми каплями, и ожил Искорка.

— Как долго я спал, — сказал он.

— Ты бы спал вечно, если бы не я. Тебя убили братья.

Вернулись они во дворец.

— Вот кто мой суженый, — говорит дочь отцу.

Сыграли тут они свадьбу. А братьев Искорка наказал. Он им щелчком ум выбил. Тут и сказке конец.

Приложения

Комментарии

1. Иван царской сын золотых кудрей. Записал А. А. Макаренко от слепого крестьянина Ефима Максимовича Кокорина, по прозвищу Чима, с. Кежма Канского р-на Красноярского края в 1896 г. Жив. ст., с. 365–386.

Сказка включила в себя несколько прекрасно разработанных сюжетов, соединенных между собой общим героем: «Два брата» (по Указателю, № 303), «Царь-девица» (по Указателю, № 400В), «Животные-зятья» (по Указателю, № 552), «Три царства» (по Указателю, № 301), «Кащеева смерть в яйце» (по Указателю, № 303), а также отдельные мотивы из других сюжетов.

Очевидно, в сказке либо было иное начало, либо сказочник контаминировал существовавшие самостоятельно сказки, создав одно повествование. Об этом говорят эпизоды встреч героя с сестрами и зятьями-животными.

2. О трех богатырях — Вечернике, Полуношнике и Световике. Записал Н. М. Хандзинский от Антона Игнатьевича Кошкарова (Антон Чирошник), с. Кимильтей Тулунского р-на Иркутской обл., 1925 г. Ск. Сиб., с. 83 — 113.

Заметки Н. М. Хандзинского об Антоне Чирошнике содержат интересные сведения, не только помогающие понять его творчество, но и проливающие свет на исторический тип сказочника начала века.

Сказка представляет мастерское переплетение сюжетов типа «Три царства» (по Указателю, № 301А), «Бой на калиновом мосту» (по Указателю, № 300В), «Кащеева смерть в яйце» (по Указателю, № 302) со множеством мотивов из других сказок.

Повествование выделяется необыкновенной для сказочного творчества силою изображения, в ней великолепно сочетаются сказочные, чудесные моменты с реалистическими картинами. Рассказ постоянно связывается с действительностью то через реалистическую деталь («Был майский теплый день, так числа пятнадцатого»), то через мимоходом брошенную ремарку («Вот как росли чудно! Вот какие черти»…), то в рассуждениях как бы про себя или углубленных мотивировках. За сказочными образами встают живые, выхваченные из жизни люди, порой сказочник и сам не удерживается от замечания типа: царь потребовал рассказчика «такого же хромого Антона», «А Световик спит (он спать был не легче, как Прокопий)». Даже эпизодические фигуры у него нарисованы за-поминающимися.

Немаловажную роль в создании зримых образов героев играет описание жестов, мимики, внешнего вида, внешнего выражения внутреннего состояния героя: «Король взглянул на старичка и тот умильно посмотрел на него…», царь «сел, задумался; скамейка тут была, опустился на скамейку…», при упоминании об идолищах, пронесших девушек «царь вспыхнул». По словам собирателя, рассказ дополняется мимикой сказочника, жестами, репликами.