Русские народные сказки Сибири о богатырях

В связи с тем, что сказки записывались разными собирателями в разные годы, единая методика сбора материалов не соблюдена. В публикуемых текстах мы сохранили диалектные особенности языка сказочников, отклонения от нормы в синтаксических и морфологических конструкциях, но старались свести к минимуму фонетическую орфографию. Во-первых, фонетическое воспроизведение сказки затрудняет ее восприятие как художественного произведения. Во-вторых, нами использованы полевые записи, в которых слова нередко либо сокращены, либо неразборчиво написаны, к тому же собиратели не всегда последовательно фиксировали произношение: в одной сказке рядом встречается, например, «царево» и «царство». Этот языковой факт не характеризует диалекта, а чтение затрудняет. В таком случае мы придерживаемся нормативной орфографии, так же, как в словах с непроизносимой согласной «здравствуешь», «сердцо», но не редактируются особенности словообразования — «здравствуешь», «сердцо». Унифицированы «гварит», «гварт», «грит», где они соответствуют значению «говорит», при этом сохранены в отдельных случаях «гыт», «гыть», так как в устной речи они не соответствуют слову «говорит», а имеют значение в основном интонационное.

Некоторые примеры текстологической правки: штоб, што — чтоб, что; братца — браться; шол — шел; жоны, жона — жены, жена; каропки — коробки; но сохраняется: взясть, сял, назать, отвечат у ей, ковды.

Сказки

1. Иван царской сын золотых кудрей

В некаком царстве, в некаком государстве, именно в том, в каком мы живем, был царь.

Жил он только вдвоем с женой, детей не было.

— Что, — говорит жена, — мы при старосте лет, детей у нас нет. Надо объяснить своим ближним сенаторам, енералам, полковникам — во утробу зарожденья младенца вложить.

Ездили ближние енералы, сенаторы, полковники по всей емперии и никого не нашли, хто бы мог во утробу зародыш вложить.

Оболакатся сам в лакейску одёжу, отправлятся по городу. Ходил он по всем лавкам, по базарам, искал себе избранника и нигде не нашел. Пошел по кабакам; дошел в последний разряд, в бережной кабак. Лежит у застолля пьяница, с похмелля мается. У целовальника спрашиват:

— Что за человек этот?

— А вот пьяница, с похмелля мается.

— Наливай, — говорит, — сиделец, полштофну меру водки.

Тот налил. Спрашиват у пьяницы:

— Чего, пьяница, тут маешься?

— С похмелля валяюсь.

— Ноне выпей от меня, опохмелься.

Берет он одной рукой полштофну меру, выпиват в один дух. Спрашиват лакей:

— Можешь подняться?

Тот головой трясет.

— Ну-ка, сиделец, наливай другу полштофну меру! Выпивай-ко, — говорит, — ешшо от меня.

Тот берет одной рукой, выпиват в один дух.

— Можешь нынче подняться?

— Очуствовался мало-мало, а подняться не могу.

— Ну-ко, сиделец, — говорит, — наливай четвертну меру.

Выпил пьяница, выпивши очуствался.

— Ну что тебе, лакейско брюхо, нады?

— Не знать ли чего, чтоб в царицыно брюхо какой зародыш вложить?

— А, — говорит, — я тебе сказать сказал бы, да что маит-то меня похмелля… Выпить бы малость…

— Ну-ко, сиделец, — говорит лакей, — наливай полведерну меру.

Налили полведерну меру. Взял пьяница обемя рукам, выпил половину, вздохнул; потребовал себе закусить; закусил и выпил остально. Потом стал обсказывать.

— Вот что, лакейско брюхо, скажи своему восударю, пушшай, — говорит, — невод такой свяжет, которым может пятисотенной полк с ним воевать и пять лоток. Я приду и чего бы я ни приказал, пускай меня слушают.

Приходит к восударю.

— Готовы мне работники?

— Готовы.

— Лотки готовы? Невод готов?

— Готов.

Поехали на морё. Замотали тонь, тянули, тянули — не могли «по-столбы» подтянуть к берегу. Приказал он сакам черпать рыбу эту. Хто черпат, хто перебират, в морё бросат. Он доглядыват, какую ему рыбку нужно. Эту всеё рыбу на берег повытаскали, всеё в морё повыбросали — нету той рыбки.

— Кидайте другую тонь!

И тем же побытом вытянули другу тонь; опеть жа рыбы бёзну поймали: скляная мотня; и опеть жа стали черпать сакам рыбу: хто черпать, хто в морё бросать. Перебросали всеё рыбу, по нему нету рыбы.

Приказал третью тонь метать. Подташшили третью тонь — полматницы только выташшили. Выбирать, выбирать — выбрал он по себе рыбку. Сказал своим рыбаль- шикам:

— Если хотите неводить — неводите, а мене и этой рыбки будёт…

Сказал это и пошел к восударю. Отдает восударыне.

— Восчисти, восударыття, своим рукам; вымоёшь, пирог испеки из этой рыбки и весь пирожок съедай.

Она ела сама рыбку, кости под стол бросала; под столом кошка кости съела. С этого времени забеременела восударыня и кошка забеременела.

Проходили oнe свои времена. Пришел час, ЧТО нады родить. Восударыня родила сына и кошка родила сына. Окрестили. Дали имё: Иван царской сын золотых кудрей; котикиного сына окрестили — будь Кошкин сын. Не дали имя белого свету на минуту и приставили к имя дядьку Цымбалку — кормить в особой комнате.

Росли оне не но дням, росли не по часам. Через семнадцать часов доспелись оне великаны: три аршина вышины, полтора аршина толшшины. Через трои сутки стали у дядь-Цымбалкрг спрашивать: